Пусти козла в огород

Милевская Людмила Ивановна

— Вполне допускаю, — сказала я, — что анонимку могла и Фаня написать, но трудно представить, что она способна на какие-то социальные роли. Фаня всегда одинакова, хоть с подругами, хоть с сослуживцами. Лепит, что в голову придет, и плевать ей на интеллигентность.

Пока я говорила, Алиса аж подпрыгивала от нетерпения, так хотелось ей поскорей убедить меня, что я не права.

— Нет-нет, Соня, — закричала она сразу же, как появилась у нее такая возможность, — речь любого человека, подчеркиваю, любого, без исключений, меняется в зависимости

от обстановки и среды. Не только речь, но и поведение. В одном случае мы абсолютно нетерпимы, в другом способны проявить гибкость, здесь вежливы, там грубы, где-то выражаемся грамотно, едва ли не книжно, а где-то позволяем себе и нецензурные выражения и грубые ошибки. Уверяю тебя, Фаня не исключение. Некоторые люди, переходя от одной социальной роли к другой, становятся неузнаваемыми, одни меняются умеренно, другие — почти незаметно. Фаня относится к последним.

Мне было трудно представить Фаину другой, поэтому я буркнула:

— Вряд ли Фаня меняется, разве что только со своими психами.

— И все же, уверяю тебя, с посторонним человеком она совсем не так груба, как с тобой. И слова ей на ум приходят другие. Уверена, любая из моих подруг могла в официальной беседе сказать «бочка Данаид» или нечто подобное.

— Что-то не верится.

— Да-да, Соня, возможно, кто-то употребляет это выражение в официальной беседе, это я тебе как психолог говорю, — воскликнула Алиса и испуганно осеклась. — Ой, сейчас ты снова начнешь упрекать меня, что говорю как Роза, как Роза.

— Ладно, — успокоила я ее, — а как психолог ты мне не скажешь, могу ли я заставить автора анонимки проговориться? Могу заставить произнести при мне эту фразу, ну эту «бочку Данаид»?

— Конечно, можешь, если создашь видимость официальной беседы и вызовешь те ассоциации, которые склонят автора анонимки к употреблению этого выражения. При твоих упрямстве и изобретательности, думаю, это, не сложно, — заверила меня Алиса.

Польщенная похвалами, я вдохновилась:

— Завтра же утром этим и займусь. Вот только с кого начать?

— Начни с Карины, — посоветовала Алиса. Я удивилась:

— Думаешь, она автор?

— Нет, просто ее имя первое в алфавитном порядке. За ней идет Лора, потом Нюра, потом Фаина.

Подивившись странному образу мышления Алисы, я согласилась:

— Хорошо, начну с Карины. Отправлюсь к ней и замордую повторением одного и того же. Уж что-что, а толочь воду в ступе я умею. Если Карина писала анонимку, то рано или поздно помянет «бочку Данаид».

— Учитывая твои способности, и я так думаю, — согласилась Алиса.

ГЛАВА 17

— Присаживайся, Мигелито, — сердечно попросил пожилой банкир изящно одетого молодого человека.

— Сеньор Диас, — молодой человек улыбнулся, сверкнув белизной зубов, — я так вам благодарен за дополнительные кредиты. Дело идет лучше, чем ожидалось.

— Очень рад, — банкир благосклонно кивнул. — Однако о делах позже.

Сеньор Диас остановил взгляд на щегольском наряде Мигеля, созданном известным кутюрье. В глазах его мелькнуло неодобрение.

Молодой человек, между тем, продолжал оживленно рассказывать об успехах своего бизнеса.

— …Это оказалось очень выгодно, сеньор Диас. Кредиты вашего банка могут быть возвращены даже досрочно. В мире стремительно растет спрос на декоративные растения. Вот и последняя рекламная акция с плавучей выставкой…

— Именно об этом я и хотел поговорить, — прервал Мигеля сеньор Диас.

— Вы сомневаетесь в коммерческом успехе мероприятия? — На лице молодого человека отразилась обида.

— Не спеши. Я внимательно слежу за твоими делами, но речь пойдет о другом.

Лицо молодого человека застыло в недоумении.

— Пришел твой черед, Мигелито, — пояснил банкир.

Молодой человек замер. Бронзовое лицо его с крупными, чуть вывернутыми губами и слегка раскосыми глазами словно окаменело.

— Ты готов? — спросил сеньор Диас. Молодой человек судорожно сглотнул, кивнул и хрипло ответил:

— Да.

— Тогда слушай. Для начала ты должен понять, что никому не нужны лишние расходы. Никто не хочет подвергать опасности жизни других людей. Но выхода нет. Она уже побывала в падающем самолете, правда, это вышло случайно. Побывала она и в машине, терпящей аварию. И это заслуга Диего.

— Да-да, я понимаю, — кивнул Мигель. Банкир сделал паузу.

— Боюсь, еще раз повторить то же самое не удастся, — продолжил он. — Девушка ведь не глупа. Будет опасаться. А этого допустить нельзя. У нее должно быть соответствующее состояние, которое может разрушить даже легкая тревога. Что же касается подробностей твоей миссии…

Банкир принялся подробно излагать план. Мигель слушал, нервно ломал пальцы рук и бледнел.

— Но это невозможно! — воскликнул в конце концов он. — Я понесу огромные убытки. Дело всей моей жизни!

— Твоя жизнь — ничтожная кроха в круговерти мироздания, — философски заметил сеньор Диас. — Кроме того, ты ведь еще так молод.

Мигель попытался возразить, но банкир резко прервал его.

— Плохо укрепил я твой дух, Мигелито! — прогремел он. — Личные интересы ты ставишь выше долга. Благосостояние не пошло тебе на пользу. Иди! Совет объявит решение.

Панический ужас заметался в глазах юноши.

— Нет!! — хрипло вскрикнул он, покрываясь испариной. — Нет!

— Совет объявит решение, — уже спокойно повторил банкир.

Руки Мигеля рванули воротник баснословно дорогой рубашки — пуговицы разлетелись в стороны.

— Вы не правильно поняли, сеньор Диас. Я… Я готов. Но кредиты? Их ведь нужно вернуть. Сам я могу жить и нищим, но…

— Слишком много но, Мигелито, — сурово сказал банкир. — По-моему, ты все-таки не готов.

— Готов! Клянусь, готов! Простите! Клянусь, если и сказал лишнее, так это от неожиданности. Я понимаю, вы оказываете мне честь!

Сеньор Диас внимательно вгляделся в лицо Мигеля.