Пустите тупицу в Америку
Шрифт:
– Кажется, – сказал я, ослабляя галстук, который тугой петлей сжимал мою шею, – твой папочка намерен стоять насмерть. Вот уж не думал, что в наше время еще можно найти такое ископаемое! Неужели материальное положение его совсем не интересует, и он с радостью выдал бы тебя за нищего с дипломом в кармане?
– Увы, – ответила Настя с грустью и опустила руки мне на плечи. – Как-то ко мне набивался в женихи один тип из модельного бизнеса. Образование – восемь классов, зато своя вилла в Подмосковье. Так папа с ним вообще разговаривать не стал, сразу за дверь выставил…
– Не то слово! – ответил я. – Придется пополнить строй великих ученых.
– У-у! – протянула Настя и рукой махнула. – Тогда мне точно не дождаться венца. Пропала личная жизнь!
С этими словами она схватила меня за лацканы пиджака и, падая спиной на кровать, увлекла меня за собой.
– Ты что?! – зашипел я, отчаянно сопротивляясь неуемной страсти профессорской дочери. – Я так не могу… Вдруг, он зайдет!.. Надо дверь хотя бы…
Видел бы нас в этот момент ее папа!
Потом я торопливо, как солдат при тревоге, напяливал брюки, прыгая на одной ноге. Настя лежала с закрытыми глазами, чтобы не видеть мою не романтическую суету и торопливость.
– Давай уедем, – тихо сказала она.
– Куда?
– За границу.
– Сейчас в Европе холодно. Разве что в Египет?.. А как же твои занятия?
– Ты меня не понял, – по-прежнему не открывая глаз, сказала Настя. – Я хочу уехать за границу навсегда.
– Ага, – кивнул я, затягивая галстук. – А кто нас там ждет?
– Это уже второй вопрос. Главное, чтобы ты согласился.
Я накинул пиджак и, поправляя рукава, подошел к дивану.
– Настя, – сказал я. – Это невозможно. У меня здесь бизнес. Я делаю ремонт в нашей квартире… И вообще, я не хочу никуда уезжать! Это моя страна, моя родина, в конце концов!
Настя открыла глаза, повернулась ко мне, взяла мою руку, поднесла к губам.
– Я с родителями больше половины жизни прожила в Германии. Так где моя родина – здесь или там?
– Вот если у меня будет ребенок, то пусть он живет за границей, – сказал я твердо. – А я опоздал с великим переселением. Мне здесь жить и здесь умереть.
Я даже не догадывался, что во мне так прочно сидят патриотические чувства.
Глава вторая
Пьющий, безработный, бедный
Я встретил Настю после занятий. Мы сели в мой «аудишник», я включил обогрев салона и музыку. Мы курили и думали.
– Отец поставил вопрос ребром, – тихо сказала Настя. – Говорит: «Или ты выйдешь замуж за образованного человека, или не выйдешь вовсе».
Я любовался ее профилем, чуть освещенным золотистым светом приборной панели. Идеально ровные, кукурузного цвета волосы (натуральная блондинка!) спадали на плечи, как ниагарский водопад.
– Не драматизируй, – сказал я. – К счастью, теперь за деньги можно все. Твой папа хочет, чтобы у меня был диплом? Будет диплом. Может быть, даже красный.
– Диплома мало, – покачав головой, ответила Настя. – Он хочет, чтобы ты вдобавок к диплому получил ученую степень.
– А это еще что такое?
– Стал кандидатом наук.
Я выкинул окурок в
– А он не хочет, чтобы я стал нобелевским лауреатом? В принципе, и это возможно, только придется много заплатить.
Настя повернула лицо и посмотрела на меня. Ее веки были наполовину прикрыты. Взгляд спокойный, ровный, но в нем угадывалась бунтарская самоотверженность.
– Хочешь, я поругаюсь с ним и уйду из дома?
Такой решительности я от Насти не ожидал. Мне стало ее жалко. Я привлек ее к себе и обнял.
– А зачем ругаться с моим тестем? – ласковым голосом спросил я. – Его надо любить и уважать. И еще считаться с его маленькими капризами. Стану я кандидатом наук. Завтра к вечеру. От силы – послезавтра.
– И как ты это сделаешь? – спросила Настя.
– Очень просто. Я выйду из машины и спущусь в метро. Там можно купить какой хочешь диплом. О том, что я окончил вуз. И о том, что я кандидат наук. Можно купить даже свидетельство о том, что я дальний родственник Ньютона.
Настя отрицательно покачала головой.
– Нет, отца на этом не проведешь. Он сделает запрос в вуз, где якобы проходила защита, и получит ответ, что никакую диссертацию ты не защищал.
Я воспринял скептицизм Насти с легкой иронией.
– Милая моя, – нежно сказал я. – Все покупается и продается. Везде берут взятки. И в ученом совете тоже.
– Но кроме взятки ты должен принести туда что-то отдаленно напоминающее диссертацию, – ответила Настя, глядя на трактор, который загребал снег ковшом. – Должен быть научный труд. Плохой, слабый – это второй вопрос. Но сначала должен быть текст, который в ученом совете засчитали бы как диссертацию.
Трактор осторожно объезжал припаркованные у обочины машины. Какой-то отчаянный пацан ухватился за буксировочный крюк и стал скользить за трактором на ботинках. Молодая парочка стояла под грибком на детской площадке, подняв, как кубки, пластиковые стаканчики. Девушка о чем-то громко и эмоционально говорила. Парень слушал-слушал, потом не выдержал и выпил без команды. Рядом с ними ковырялся в снегу малыш в пуховике. Ему было скучно, он просился то в туалет, то домой, но родители его не слушали.
– Где же мне взять такой текст? – спросил я.
– Кто-то рассказывал, – сказала Настя, – что можно нанять людей, которые за деньги возьмутся писать диссертацию на любую тему.
– Что ж это за люди такие, которые могут написать диссертацию?
– Невостребованные специалисты, – ответила Настя. – Сотрудники развалившихся НИИ, безработные преподаватели.
Настя оживилась, стала рассказывать с увлечением.
– К отцу постоянно ходят всякие подозрительные типы, похожие на бомжей. Просят его, чтобы помог устроиться на преподавательскую работу. Один меня вообще чуть до смерти не напугал: грязный, оборванный, рот беззубый, из кармана пальто бутылка торчит. А как папа представил его, так я чуть с лестницы не упала: доктор филологических наук, профессор кафедры русского фольклора! Представляешь?