Пустое место
Шрифт:
Илья окинул взглядом лакированный стол и задержался на стопочке новеньких, недавно отпечатанных именных визиток: "Старший менеджер отдела продаж Поповкин Илья Владимирович". Он криво усмехнулся, взял верхнюю и понюхал; визитка все еще пахла типографской краской. На самом деле, раньше его звали - Илия. Это нелепое имя подарил ему отец, и никакого отношения к известному пророку оно не имело. Его непутевый папаша некогда работал грузчиком где-то около завода имени Ильюшина и был фанатично влюблен в знаменитую марку самолета, из чего и сложил имя сыну - ИЛ и Я. Так он доказал свое право на имя в ЗАГСе при советской власти. Когда же сын достиг совершеннолетия, памятуя об издевательствах сверстников, он не задумываясь стал Ильей.
В дверь постучали, приоткрыли, и в образовавшуюся щель просунулась лохматая голова Сергея:
– Илья Владимирович, можно?
– Да, чего тебе?
– Здравствуйте, еще раз. Я по поводу вчерашнего клиента.
– Еще раз?..
– переспросил Илья.
– Ну да...
– Сергей замялся.
– Вы только что прошли к себе, не обратив на нас внимания, и я подумал, что не расслышали, наверно, как мы поздоровались.
– Где я вас не расслышал? Кого?
– удивился Илья, швырнул визитку на стол и откинулся на спинку кресла.
– Нас, только что...
– Что ты меня с утра морочишь? В офисе никого не было, курили наверно.
– Нет, не курили мы!
– затряс головой Сергей.
– Все на месте с девяти ноль-ноль. Любка-секретутка, Стас, Вова-говнюк, даже водила до сих пор у окна сидит. Нет только Опарыша и Мра...
Сергей замолчал на полуслове, виновато закусив губу. Илья нахмурился и сказал:
– Ладно, неважно, чего хотел?
Сергей приободрился, слегка улыбнулся:
– Дак вчерашний клиент хочет, чтобы мы ему каких-то гарантий дали.
Илья почувствовал раздражение от бестолковости сотрудника:
– Господи, - ну так соври ему что-нибудь! Что ты, как маленький!
– Он вспомнил своего сына и добавил, - те, и то больше соображают. Что там за сумма?
– На полмиллиона.
– Тем более!
– Я все понял, сделаем!
– заверил Сергей и закрыл дверь.
Илья хотел спросить, что с Опарышем, но не успел. Директор получил свое прозвище за любовь ко всем видам рыбалки и скользкость своей натуры. Он легко мог наобещать любому все что угодно, но при этом никогда ничего не утверждал, что полностью исключало ответственность за сказанное. Он всегда добавлял слова и выражения типа "надеюсь", "скорее всего", "вряд ли что-то изменится" и тому подобное, что делало его невиновным в случае любого провала.
Илья потеребил усики, встал и подошел к двери. Он чуть приоткрыл ее и посмотрел в щель. Все были на месте. Он поймал на себе взгляд Любки, смотрящей исподлобья, и понял, что замечен этой симпатичной директорской шлюхой. Ничего не оставалось, как открыть дверь и выйти.
Длинноволосый Стас посмотрел на него и продолжил заниматься своим делом, жирный Вова-говнюк вообще не взглянул, а скуластый водитель вдруг, показалось, сплюнул в его сторону и снова уставился в окно. Илья вздрогнул и всмотрелся в пол. Чисто! Если не считать грязного засохшего пятна пролитого кофе. Однако как же реалистично выглядел этот непристойный пассаж!
Он облегченно выдохнул, подошел к кулеру, нацедил полстаканчика и выпил холодной воды. За несколько лет работы в этом месте он впервые почувствовал, как ему здесь надоело, как же стало противно.
– Любовь, - обратился Илья, отойдя от кулера, - помните о чем я просил вас накануне? Вы сделали?
На секунду задумавшись, словно вспоминая, она вскинула идеально выщипанные брови, которые тут же наполовину скрылись за пышной выбеленной челкой.
– Нет еще, не до конца, - мелодично сказала она, отведя глаза на монитор, - Валерий Геннадьевич дал много работы.
"Врет, - решил Илья, - губки свои поджала; наверняка даже не начинала, даже таблицу не расчертила, сучка".
Дверь распахнулась, и в офис вошел пухлощекий директор с неизменным дипломатом в руке. Он поздоровался со всеми и быстро прошел в свой кабинет; перед тем как закрыться в нем, обернулся и произнес:
– Илья Владимирович, зайди ко мне, разговор есть.
Сказано это было странным тоном, очень напоминающим голос ведущего из сна, отчего Илья насторожился, рефлекторно втянув голову в плечи. Он медленно обвел всех глазами, но те как ни в чем не бывало занимались стандартной офисной дребеденью. Он знал, что его не очень-то жалуют в коллективе, поэтому каждый старался избегать с ним встречи. "Интересно, - подумал он, - какую кличку они дали мне?".
Подойдя к двери, Илья нажал на ручку, но замок не открылся. Он дернул сильнее, но дверь не поддалась.
– Валерий Геннадьевич вчера сказал, что будет не раньше обеда, а может вообще не придёт, - послышался за спиной голос секретарши.
Илья обернулся и уставился на нее.
– Что?
– удивленно произнес он.
Она посмотрела с недоумением и повторила:
– Директор будет позже или придет только в понедельник. Так он мне сказал вчера перед уходом.
Илья почувствовал тошноту. Он сглотнул, спешно направился к себе в кабинет и заперся изнутри.
Подойдя к шкафу, он посмотрел в небольшое зеркало: лицо осунулось, покрасневшие глаза припухли от недосыпания, ежик волос неопределенного цвета намок от пота и устало завалился на бок. "Галлюцинации?
– судорожно подумал он.
– Это наверняка от переутомления. Хорошо, что сегодня пятница. И подстричься уже надо, и побриться уже надо".
Выдохнув, Илья плюхнулся в кресло, включил чайник; черный кофе без сахара должен привести в чувство.
В столовой Илья обедал без аппетита. Борщ был невкусный, отдавал тряпками, а в картофеле проглядывались не вырезанные черные "глазки", хотя повар на раздаче описал его поднятием большого пальца вверх. "Наврал про борщ, скотина, - подумал Илья, - сломать ему за это палец".
Он отставил полтарелки и задумчиво принялся за второе. Однако нож заскользил по чему-то очень жесткому. Илья удивленно опустил взгляд и обомлел: на тарелке лежала зажаренная черная-серая крыса, политая, словно кровью, томатным соусом.
– Боже!
– в ужасе вскрикнул он и вскочил со стула.
Звонко упали на пол выпавшие из рук столовые приборы. Илья зажал рот ладонью, чтобы случайно не брызнуть подкатившей горькой рвотой. Люди за соседними столиками обернулись и уставились на него. Илья испугался еще больше и указал на свою тарелку, но в ту же секунду сам отчетливо увидел обычный люля-кебаб с рисом.