Пустое зеркало
Шрифт:
Дверь открыла женщина, которую Вертен принял за служанку или, возможно, знакомую хозяйки. Глаза у нее не были красными от слез, и вообще она не была похожа на убитую горем вдову.
— Мы бы хотели видеть фрау Фрош, — сказал Гросс. Очевидно, он подумал то же самое.
— Я фрау Фрош, — спокойно ответила дама. — А кто вы?
— Мы занимаемся расследованием этого преступления, — ответил Гросс, в очередной раз извлекая письмо Майндля, уже довольно истрепанное.
— Из полиции сюда уже приходили
Гросс тактично кивнул.
— И несмотря на это, сударыня, мы бы хотели задать вам несколько вопросов. Если вы, конечно, не возражаете. Я понимаю, у вас такое горе, но мой опыт криминалиста подсказывает, что первые двадцать четыре часа после совершения преступления следует использовать с максимальной эффективностью.
Выражение ее лица не изменилось.
— В таком случае входите.
— Вы так любезны, сударыня, — произнес Гросс елейным тоном. Вертену показалось, что он переигрывает.
Квартира четы Фрош являла собой образец чистоты, граничащей со стерильностью. Нигде ни пылинки, не говоря уже об увядших цветах. Полная противоположность дому приятельницы Климта в Оттакринге. Ни малейшего намека на обычный домашний беспорядок, придающий любому жилищу жилой вид.
Фрау Фрош проводила их в гостиную, как будто сошедшую с холста Макарта. Тяжелые шторы на окнах и громоздкая мебель в стиле «старой Германии», модная лет двадцать назад. Сейчас это все казалось скучным. Стены от пола до потолка были увешаны темными картинами с мрачными сюжетами. В одном углу стоял впечатляющих размеров буфет, в другом поблескивала изразцами голландская печь.
Фрау Фрош осторожно присела на край кушетки, предложив им занять обитые тисненой кожей кресла с прямыми спинками. Вертену показалось, что она чувствует себя в этой обстановке так же неуютно, как и он.
— Вообще-то мне нечего добавить к тому, что я уже рассказала полицейским, — произнесла она.
— А мы поговорим о чем-нибудь другом, фрау Фрош, — заверил ее Гросс. — Видите ли, сударыня, в нашем деле мелочей не существует.
— Гросс, — неожиданно прервал его Вертен, — я думаю, нам следует уйти. Полицейские, наверное, уже достаточно потрепали нервы достойной фрау Фрош. Мы все равно ничего нового не узнаем.
— Прошу вас, Вертен, — Гросс взмахнул рукой, — не мешайте. Я намерен поговорить с фрау Фрош и убедиться, действительно ли ей больше нечего добавить.
— Извините моего коллегу, фрау Фрош, — не унимался Вертен. — Порой он не в меру усерден в своей работе. И глух к чувствам других.
— О чувствах, Вертен, в таких случаях приходится забывать. — Гросс повернулся к фрау Фрош. — Могу я продолжить?
Она холодно кивнула.
— Когда вы в последний раз видели супруга?
— Да что вы, Гросс, — не унимался адвокат. — Этот вопрос полицейские наверняка уже задавали.
— Довольно, Вертен! — Криминалист рявкнул так громко, что фрау Фрош вздрогнула. — Итак, когда вы в последний раз видели супруга?
— Вчера вечером. Примерно в семь. Он собирался на встречу с приятелями.
Вертен знал, что полиция уже это проверила. Герр Фрош действительно направлялся через Карлсплац в недавно открытое кафе «Музей», где он и еще трое пенсионеров раз в неделю собирались поиграть в карты. Как позднее выяснилось, до кафе герр Фрош так и не добрался.
— Во что он был одет? — спросил Гросс.
— Как обычно. В трахтен.
— Не слишком ли ваш супруг был тепло одет для такой погоды?
Фрау Фрош пожала плечами:
— Он всегда так одевался. Если угодно, это была его униформа. — Произнося эти слова, она слегка поморщилась. — Извольте посмотреть его гардероб. Там висят еще шесть трахтенов, все одного и того же цвета и покроя. Мой супруг служил при дворе. Камердинером.
— Стало быть, он был педант? — предположил Гросс.
Она кивнула:
— Еще какой.
Криминалист обвел рукой гостиную:
— Я полагаю, эту комнату обставили по его настоянию?
— Почему вы так решили?
— Сударыня, я представляю вас окруженной не столь мрачными предметами. Отнюдь. Вам больше подходит светлая, залитая солнцем комната. Где много цветов.
— Вот именно. — Вертен увидел, что ее глаза потеплели. Теперь не было нужды вмешиваться в разговор.
— Фрау Фрош, извините за бестактность, но вы с мужем были счастливы в браке?
Вертен подумал, что Гросс опять перегибает палку, но ничего не сказал.
Фрау Фрош помолчала, а затем неожиданно призналась:
— О каком счастье можно говорить, если у нас не было детей? Он считал, что дети помешают ему служить империи.
— Герр Фрош пил? — вдруг спросил Гросс.
От неожиданности она вскинула руку к левому глазу. Вертен только сейчас заметил то, что наверняка было очевидным для Гросса. Под глазом у нее проступал припудренный синяк.
— Выпивал, — наконец ответила фрау Фрош. — Особенно после того, как вышел на пенсию.
— А какие у него были увлечения, кроме карт?
Она задумалась.
— Не знаю, можно ли это назвать увлечением, но он утверждал, что пишет мемуары. Правда, я так и не увидела ни одной страницы. Запирался на все утро в своем кабинете, приказывал не беспокоить, но что он там делал, неизвестно. Во всяком случае, полицейские ничего не нашли.
— Вы не возражаете, если мы посмотрим его бумаги? — спросил Гросс.
— Вовсе нет. — Она повела их в кабинет в дальнем конце коридора, такой же мрачный, как и гостиная.