Пустошь памяти
Шрифт:
– Так откуда вы знаете Оуэна? – переспросила она.
– С самого детства. Я уже упомянул вам. Мы познакомились, когда нам было около шести – семи лет. Вместе ходили в одну школу, а по воскресеньям в одну церковь. После первой службы мы спрятались под запасным выходом божьего дома. Тогда он предложил мне первую в моей жизни сигарету.
Хозяйка хмыкнула и опять села напротив гостя, все так же держа сигарету между двумя пальцами. Ленточка дыма вяло развевалась в воздухе. В доме стало значительно светлее. Теперь гостиная не представлялась такой мрачной, как в первые минуты. Заиграли краски мебельных изделий и обстановки жилого помещения.
«Всё не так уж и плохо.»
–
Снова щелкнул камин. Его глаза защипали от жженого воздуха. Ее же не моргали, лишь погружали в свою угольную пучину.
– На данном инциденте дружба не закончилась. Помню, что он увлекался беспозвоночными членистоногими животными.
Девушка выпустила струйку дыма и приподняла черную бровь.
«Ах, да. С кем же я разговариваю.»
– Насекомыми. Он увлекался насекомыми. И довольно часто приносил домой разных жуков. Миссис Клауд так визжала… Иногда его находки оставались ночевать у меня дома в стеклянной банке из-под томатного соуса. Моя мать тоже визжала. Мистер Клауд всегда поощрял своего сына во всех начинаниях и увлечениях. И когда Оуэн загорелся стать архитектором, его отец продал свой любимый автомобиль, чтобы тот смог поступить в колледж и стать образованным гражданином. Он даже дочерей не так сильно баловал, как своего первенца и единственного сына в одном лице. Позднее на его совершеннолетие мистер Клауд прикупил и ему автомобиль. Роллс-Ройс. «Серебряный призрак». В тот же день мы рванули на нем в другой город.
– На «призраке»? – ухмылка девушки вновь появилась на лице.
«Господи Боже.»
– Разумеется, – движением мизинца он постучал по сигарете над стеклянной пепельницей. – Я даже не способен вспомнить, что мы творили в то время. Вернулись через неделю грязные и усталые, без денег и бензина. Тогда миссис Клауд нас так отчитала… До сих пор стыдно.
Потом судьба нас разделила на лет семь-восемь: оба погрузились в учебу, затем в работу.
– Так вы учились в колледже? – разжёвывая бестелесный дым, спросила девушка.
– Естественно, – он затянулся и выплюнул дым. – А вам не довелось?
Девушка хмыкнула и стряхнула мизинцем пепел со стебля сигареты прямо на складку платья.
– Не довелось. Тетка была уверена, что женщинам образование без надобности. Разве что мне, как и матери нанимали гувернанток, чтобы они научили меня хотя бы читать и писать, показать тонкости этикета и правила хороших манер. Но со мной они надолго не задерживались.
«Вот как. Не удивительно. И очень жаль.»
Она протяжно затянулась и задержала в легких дым:
– Так что было дальше?
Молодой человек, опираясь локтями на колени, развел руками и продолжил, стараясь найти глазами любую точку, но только не черные глаза:
– Таким образом, он стал успешным архитектором. Спроектировал родителям новый дом. С маленьким огородом и лужайкой, как хотела мать, и винным погребом, как хотел отец… Мистера Клауда не стало за два месяца до переезда в свой новый дом. Мать была в отчаянии. Практически не выходила из дома. Ему пришлось продать выстроенный дом молодой приезжей семье. Да и сам Оуэн долго переживал утрату. Он несколько месяцев не мог сообщить сестрам о его кончине – в то время они уже испытывали удачу далеко за пределами родного города. По приезду, узнав не столь приятную новость, одна упала в обморок, а другую распирала ярость. В связи с тем, они долгое время не общались друг с другом, пока не подошло дело к свадьбе Оуэна. Он знал свою невесту не так долго. И сделал ей предложение. Через месяца три или около того после их знакомства. Она вроде работала с тканью для мебели. Вы были на их свадьбе, мисс…?
– Миссис Ганмэн.
– Ганмэн? – он поперхнулся дымом.
– Это от покойного мужа. Он тоже разбился. Оставил мне только фамилию и дурацкие воспоминания, – миссис Ганмэн потушила докуренную сигарету о подошву ковбойского сапога и зажгла новую. – Миссис Джессамин Айлин Ганмэн. О своем возрасте предпочту умолчать.
«Не на того напали, миссис Ганмэн. Вам от силы лет восемнадцать.»
– Как долго вы прожили с ним в браке?
– Хм, – девушка затянулась и задержала дым в рту, подсчитывая в уме года, – около четырех. Не больше. Да и дольше прожить с ним под одной крышей я бы не смогла. Давайте не будем об этом. Меня угнетает та мысль, что я потратила столько лет в никуда.
«Беру свои слова назад. Допустим ей не больше двадцати двух. Внешность слишком обманчивая.»
– В таком случае, я могу вам только посочувствовать, миссис Ганмэн. Меня интересует другое: вы были на свадьбе Оуэна?
– К сожалению, нет. В тот день я не могла найти своего супруга. Тупорылого обалдуя.
«Как грубо.»
– За день до свадьбы он твердил, что какая-то лошадь по имени Звездочка или Косточка принесет богатство и роскошь в нашу, не в такую уж и бедную, семью. Не могла же я пойти к Оуэну на свадьбу без сопровождения мужа. Это было бы странно. А в ночь того же дня мне сообщили, что господин Ганмэн попал в аварию на перекрестке и забрал с собой на небеса молодую семью всем составом, включая душу коровы. Полиция считает, что он как раз-таки и является виновником случившегося. За рулем он частенько любил прикладываться к фляжке. Исход очевиден. Говорят, что Алек не мучился: ушел сразу. Ему было пятьдесят. Наверное. Да и его лошадка не победила.
– Мои соболезнования.
– Не стоит. Я бы даже сказала Ему, – и она указала острым, как белая игла, пальцем на потолок, – за это «спасибо».
Девушка ненадолго замолчала и вильнула узким носком сапога. Ее взгляд прошелся по входной двери, тем самым позволила гостю немного расслабиться от угольного гипноза.
– Мы были совсем маленькими, когда к нам в усадьбу приходили Клауды. Его сестер еще не было на белом свете. Лет семь-восемь назад мне довелось увидеть его издалека, но так и не заговорить, к счастью или к сожалению. М-да, он любил всяких крылатых жуков, а мой супруг скаковых лошадей… – она приложила пальцы к опущенному уголку губы и втянула в себя дым. – Оуэн поддерживал со мной связь. Он мне иногда писал. В детстве обещал, что когда вырастит, то станет моим мужем. Если судить по его письмам, то он был образованным, отзывчивым и довольно смелым. И я, в принципе, была не против. Но у моей «любимой» тетки были свои грандиозные планы на этот счет. Поэтому в моей жизни появился мистер Ганмэн. Мистер, черт его, Ганмэн. Лучше бы его забрал Бог в тот день, когда он решил наведаться к моей тетушке. Кстати, мистер Ганмэн ехал свататься изначально к ней. М-да, – она поджала губы и сморщилась. – Да, Алек был мил и любезен. И глуп. И стар. Для меня. На тот момент ему было сорок… шесть?
«Выходит, брак являлся фиктивным. И только для «тетушки».»
– Вы были счастливы в браке?
– А вы как думаете?
«Действительно.»
– И вы не смогли ответить: «нет»?
– Тогда не смогла.
– Миссис Ганмэн…
– Можно просто по имени.
– Джесс?
– Не настолько. Джессамин.
– Джессамин, кто вам сообщил о кончине Оуэна?
– Его родственница. Возможно, сестра. Фамилия ее мне не знакома. Судя по ее письму, она перечитала почти всю нашу переписку и написала мне. Я с трудом разобрала ее почерк, но она излагала мысли довольно грамотно. А как мне к вам обращаться? Друг мистера Клауда?