Пустотный Рыцарь
Шрифт:
Тон Утсукуши был суров, поэтому несколько накалил обстановку. Все начали переглядываться друг с другом, ожидая какого-нибудь подвоха. Но мастер смотрел на Мэри. Он ждал её решения. Признаться, если бы не этот взор, то Мэри бы уже вышла. Она не могла позволить себе риск. Но тут будто был вызов. Кимео это заметил, к чему отнёсся ревностно.
– Я вижу в ваших лицах сомнения, – продолжил мастер, – Я дам вам время подумать. Если вы отказываетесь – вы не приходите ранним утром к вратам посвящённых. Я хочу, чтобы вы понимали важность моих слов. Цена. Может быть. Слишком. Высокой, – медленно проговорил Утсукуши.
–
– А это уже неважно. Здесь включается риск. Готовы ли вы рискнуть и пойти дальше? Или нет? До завтра всем, кто готов. Прощайте тем, кто выбирает обычную жизнь.
Утсукуши ушёл, оставив кандидатов в недоумении. Смута была посеяна в разумах юных. Перешёптывания, советы, догадки. Мэри на это всё поглядела будто со стороны, выдохнула и бодро пошагала в корпус, чем удивила Кимео.
– Эй, ты куда?
– Собирать вещи.
– В смысле? – Кимео остановил девушку за руку, – После всех этих двух лет ты хочешь просто уйти? Снова сдаться из-за слов? Может, эта проверка! Она с каждым набором происходит!
– Может, это проверка того, насколько много мы готовы отдать за знания о фибре. Я не готова отдавать ничего важного.
– А что, у нас с тобой есть что отдавать? – этот вопрос как ударил по Мэри.
– Зачем ты меня уговариваешь? У тебя уже здесь есть новые и классные друзья. Ты больше не изгой. Я тебе не нужна.
– Ты мне нужна! Весь путь мы прошли вместе. И идти дальше без тебя? Я не могу себе этого представить. А это... просто новые знакомства.
– У меня всё равно ничего не выйдет. То, как я сдала все эти испытания... Как в тринадцать я не могла сделать этот цветок, так и сейчас. Даирокан всё ещё не развит. Сила не растёт. Ничего почти не поменялось. Вы в разы все лучше сдали, хотя опыта у меня, наверное, больше, чем у всех вас вместе взятых. Это просто не для меня.
– А вдруг ты ошибаешься? Вдруг это твоё предназначение! Просто у тебя... другой взгляд. И если ты решишь эту проблему, то...
– То что? Буду заниматься изучением фибры? Открывать новые Оши и секреты вселенной?
– А что бы ты хотела тогда? Жить обычной жизнью? Наша жизнь уже бесповоротно свернула с этого пути.
– Ох… К чему это ты всё говоришь, Кимео? Я правда тебе настолько нужна?
– Да, – ответил после короткой паузы он, – Мне искренне жаль, что ты думаешь иначе, – Мэри будто бы хотела позлиться или заплакать, но всё это, как всегда, испарилось с её лица.
– Я пойду на этот шаг. Ради тебя. Только в этот раз покажи, что то, что ты сказал – это правда.
Ранним утром, когда Хоуку едва выходил из-за горизонта, из-за чего небо имело холодно-блеклый оттенок, кандидаты уже стояли у ворот посвящённых. Некоторые не пришли, но их был в меньшинстве. Кимео трясло от волнения, поэтому Мэри старалась его успокоить, как могла: "Не переживай". Это ему не помогало. С другой стороны, остальные его «друзья», имена которых Мэри даже не запомнила, даже не пытались помочь друг другу. Это её озадачило. Двери открылись и один из судей
Это была небольшая арена с плотным песком. По периметру были начертаны бирюзовые рубоши. Вокруг же арены было несколько пустых скамеек под навесами. А по центру сидел Утсукуши с четырьмя судьями. Кандидаты встали на арене вместе с ведущим, хлопая глазами. Утсукуши встал и громким голосом начал говорить:
— Всё, чему вы учились ранее – это просто проверка, способны ли вы овладеть базовыми навыками. Настоящее испытание происходит здесь. Оно определит, на что вы годитесь, на что вы готовы ради высшей цели. Те из вас, кто ушли, выбрали путь невежества, в котором чахнет подавляющее большинство. Еще есть те, кто оказался здесь по глупости, не понимая, что их ждёт. Но и от них Ревелатио сегодня избавится. Останутся лишь те, чьи амбиции и убеждения будут толкать их к вершине. Те, чья фибра готова к стремлению к божественной! – Утсукуши сделал паузу, осматривая каждого. Кто-то начинал бояться и начинал отступать к выходу. Кимео был в судорожном предвкушении, что напрягло Мэри, – Вы знаете, что фалтум лучше всего раскрывается в состоянии стресса. Это неправда. Лучше всего фалтум раскрывается при близости смерти. Именно в такой момент человек готов на всё. Он показывает все свои способности и потенциал в желании спасти самое ценное, что у него есть! Сегодня вы столкнётесь друг с другом в битве и покажете, на что способны по-настоящему. Либо умрёте, – кто-то захотел сбежать, но тут же врезался в барьер, что вышел из рун, – Нет. У вас был шанс уйти. Я предупреждал. Сейчас, прошу, усаживайтесь. Судьи будут называть имена соперников. И мы вместе посмотрим на истинные чудеса.
Усевшись, Мэри глубоко дышала, пытаясь собраться. Ей не было страшно, но она старалась контролировать любой эмоциональный всплеск, успокаивая себя опьяняющим кислородом. Кинув взгляд на Кимео, она обнаружила его в необычном состоянии: парень был в глубоком сомнении, что отягощало его брови. Обычно он бурно реагировал на всё происходящее, поэтому это было совсем не похоже на него.
– Кимео, ты как? – не постеснялась спросить его Мэри, да получила в ответ подозрительный взор, – Я не хочу никого здесь убивать. Я откажусь. А ты? – ответа не последовало. Мэри не понимала, что не так.
Несколько битв прошло: одного парня сожгли, другого раздавили валунами, девушке сломали череп голыми руками. Все они были вроде как близки с Кимео, но тот на вид не испытывал ничего от их гибели. Четвёртая пара отказалась сражаться. Два молодых парня – один был монахом, другой кучерявый чернокожий с голым торсом. Увидев в друг друге тяжесть лишь от одной мысли о совершении греха, они пожали руки и подняли их вверх.
– Мы не будем биться на вашу потеху! Никакие знания не стоят человеческой жизни! – вскрикнул чернокожий.
– Тогда уходите прочь, – расстроенно и злобно ответил Утсукуши.
Барьер взаправду открылся, и пара пацифистов смогла уйти. На выходе они даже обнялись. Мэри это вдохновило. Ей захотелось, чтобы ей попался Кимео, и они так
же отказались от этой бессмысленной жестокости. И её глаза загорелись в радости, когда именно их имена объявили. Но глаза Кимео оставались мрачными, что обеспокоило Мэри. Оба вышли на арену. Как только ведущий выходил на трибуну, бой считался начатым. Мэри мгновенно подняла руку и сказала.