Пустой человек
Шрифт:
А ей пора на кухню, таблетки выпить. От давления, от сердца, для мозга и против тромбов. Все как доктор прописал, дай ему Господи здоровья и детишек хороших.
Каждый из нас – сам по себе, никакая электроника ничего не заменит. Голыми и одинокими мы приходим в этот мир, такими же его и покидаем.
Остальное – мираж все, поверьте старому человеку.
Новоселье
Стол чуть не падал от выставленных на него бутылок. Чего там только ни было! Одной водки пять видов, а ведь ещё и вино – девушкам, картонные коробки сока, пластик газировки, пиво упаковками и, почему–то, – кефир.
– Кто собрался праздновать моё новоселье этой дрянью? – закричал с кухни Влад. Высунулся наполовину в комнату, потрясая бутылкой с густым белым содержимым.
Его никто не услышал. Орали подключенные наспех к магнитоле колонки, девушки деловито вытаскивали из Владовых сумок вещи – не то, чтобы помочь, хотя и это тоже – чтобы расчистить немного пространства. И швыряли их то на столик, то в старомодный, но надёжный на вид шкаф. Журналы вперемешку с носками, а полка с джинсами украсилась поверх стопки штанин мотком провода.
Сам разрешил.
Влад пожал плечами и вернул кефир на стол. Пусть стоит. В крайнем случае завтра пригодится. Судя по количеству выпивки, завтра будет в почете всё кислое и холодное.
Новоселье было немного искусственным. Плюшевым, как сказал бы Лёха, сейчас балансирующий на кривоногой хозяйской табуретке с дрелью в руке. Квартиру Влад не купил, откуда такие деньги, а снял на полгода. Или дольше – жизнь покажет.
– Энд насинь элс мэттэ–э–э–э! – орал с балкона Ганс, уже пришедший выпившим. Он непрерывно курил, а сейчас, в восторге от песни, ещё и колотил руками по старым деревянным перилам, просыпая вниз искры от сигареты и труху.
Звук дрели легко перекрыл и музыку, и пьяные вопли. Тоже надо: хозяйка велела повесить на место давно выдранный кем–то из стены карниз. Он так и висел, подобно флагу сдавшейся армии – и съехавшая набок вниз штора только усиливала эффект.
Лиза заглянула на кухню:
– Помочь?
Нет, она – не его девушка. Жаль, но… Влад кивнул, не рискуя перекричать заливистый долбёж дрели и почти плачущего к концу песни Хетфилда.
Кухня была метра четыре. Квадратных, что делало совместное пребывание на ней двух и более людей нереальным. Лиза поняла это сразу и, помыв пару тарелок, скрылась обратно в комнате. Уворачиваться от локтей Влада ей не понравилось.
Ладно, хоть с вещами поможет – и то хорошо.
Ганс вернулся с балкона и теперь громко рассказывал что–то Светке. Вот они пара, хотя никто не мог понять почему: медлительная, но симпатичная блондинка могла бы найти кого–нибудь и получше. Ганс упрямо шагал в сторону цирроза печени, не сдаваясь по дороге женским чарам.
Так… Помыть огурцы и помидоры. Это сделано. Порубать хлеб, сыр и колбасу, не заботясь об эстетике – лишь бы на ломтики. Ломти. Ломтищи, так оно точнее. Всё сожрут.
Влад воровато оглянулся на дверь: нет, никто не смотрит. Отвернул крышку и хлебнул прямо из горлышка граммов двести водки. Вкус странный какой–то, что туда намешали? Колючий комок пролетел внутрь, вниз, наливаясь по дороге теплом и оседая на неведомое дно. Его праздник, в конце концов, а он трезвый как дурак.
Пошло очень неплохо.
Лёха закончил долбить неподатливую бетонную перемычку и теперь вбивал в неё дюбели. Вот это человек – меньше слов, больше…
– Утьмлядь! – одновременно с хрустом и матом на пол грохнулось что–то увесистое.
– Лё–о–о–оха! Ты ж десантник теперь, ну… – пьяно засмеялся Ганс. – Вставай давай! Слышь, хорош валяться.
– Алёшенька, тебе больно, да?
Музыку кто–то вырубил. Влад закинул последнюю порцию ломтей хлеба в миску. Вытер руки полотенцем и пошёл смотреть, что там вообще происходит.
Пострадавший лежал головой на коленях Лизы, сидевшей прямо на полу. Молоток валялся в стороне, рядом с останками – мир её праху! – табуретки. По виду, её разнесло взрывом. Ганс вертелся рядом, то подскакивая с ненужными советами, то отбегая обратно к Светке. Анжелика, неведомо зачем приглашенная то ли Лёхой, то ли Гансом, испуганно моргала из дальнего конца комнатушки. Откуда она вообще взялась в их теплой компании? Влад подумал, что ему хочется выгнать ее за бессмысленность. Вот прямо сейчас. Взять и выставить за дверь.
– Лёха, живой?
Тот что–то пробурчал в ответ, ощупывая левой рукой правую, от локтя до запястья.
– Да это… Блин. Сломал, что ли. Или ушиб?..
На кухне с треском включился холодильник: Влад до этого и не думал, что подобное ещё работает – пузатый, с облупленной вертикальной ручкой и остатком намертво прибитого к дверце шильдика «…мбов» с росчерком в конце.
– Если сильно опухнет – сломал, – с неведомо откуда взявшейся уверенностью сказал Ганс. – Я в интернете читал. Давай водки дернем?
– С–с–сука, один дюбель забить осталось. И два самореза завернуть, – огорчённо сказал Лёха. – А я теперь руку поднять не могу.
– Крови нет? – внезапно спросила Анжелика. Вопрос был до того странным, что ей никто не ответил. Слепая, что ли? Конечно нет, видно же – Леха задрал рукав свитера до плеча и снова щупал руку.
Ганс понял, что прямо сейчас не нальют, и начал выбираться обратно на балкон, доставая пачку сигарет. Обошёл сиротливо разложенный наполовину стол–книжку, за которым и планировалось отмечать. Сейчас столик был закидан вещами, надо бы всё в шкаф…
– Так что с кровью? – ещё раз спросила Анжелика. Она широко раздула ноздри, будто принюхиваясь к чему–то сильно пахнущему.
– Да какая там кровь, ушибся просто! – бросила Лиза. Лёха качнул головой в знак согласия и вновь откинулся затылком на ее колени.
– Жа–а–аль! – громко сказала Анжелика.
– Ты чего, маркиза ангелов, прихерела? – возмутился Влад. – У меня друг покалечился, а ты ржешь! Иди отсюда вообще, овца!
– Не могу! – замотала она головой. – Это же мой дом, куда я пойду?