Пустой мир. Кровь и честь
Шрифт:
Эдвард, пока защитники молчали, решился на еще один шаг, рискованный, но который мог подтолкнуть к продолжению разговора. Выйдя немного вперед, осторожно, одной рукой, расстегнул кобуру и выложил на старое растрескавшееся дорожное покрытие свой пистолет, после чего отстегнул шпагу и так же положил ее на землю, показывая, что не вооружен. Затем велел повторить эти действия Севереду.
Местные стрелять не стали, но точно так же не убрали и прожектор, продолжавший светить в лицо. Секунды тянулись медленно, как тягучая масса, еле-еле перетекая в минуты, двигавшиеся еще медленнее, но ожидание все-таки оправдало себя. Укрепленная листами железа с длинными шипами дверь перед ними все же приоткрылась, и оттуда вышли
– Он говорит нам подойти поближе, – перевел Северед, – барон, кажется, они действительно в нас сомневаются, с явными врагами подобных переговоров обычно не ведут. С другой стороны, вы уверены, что хотите продолжать?
– Мне нужны эти люди, друг мой, – пожал плечами Эдвард, опуская руки и направляясь к фермерам, – они не станут пытаться нас убивать первыми, если в них сохранилось хотя бы капелька разума. И даже если все пойдет совсем плохо, вы же не думаете, что смогут причинить нам какой-то серьезный вред? – усмехнувшись, он постучал себя пальцем по нагруднику. Их проверили и обыскали, насколько это возможно, и только после этого дали пройти внутрь, но оставив остальных бойцов снаружи.
Эдвард, оказавшись внутри, понял, что у фермеров дела еще хуже, чем подозревал вначале. Небольшие помещения здесь прежде, вероятно, использовались в качестве общежития для служащих, во времена расцвета Аверии работавших тут посменно. Маленькие комнаты с рядами старых металлических кроватей, расставленных вдоль стен, освещенные только аварийными лампами, забитые народом, которого здесь гораздо больше, чем первоначально планировалось. Старики, женщины и дети, успевшие добежать сюда, делили и так малое пространство с раненными и измотанными бойцами, едва сдерживавшими отчаяние, накатывавшее на них. В воздухе пахло кровью, потом и страхом, ощущавшимся настолько явственно, что даже барону стало неприятно.
Эти люди просто обязаны были погибнуть, Эдвард понимал это, наверное, даже лучше их самих. Они уже проиграли, и даже не из-за того, что потеряли большую часть боеспособных мужчин, забиты в угол и почти не имеют припасов, чтобы продержаться хотя бы еще несколько дней. Они сами не верили в то, что могут победить, опустили руки и только по инерции, из-за упорного нежелания умирать, еще продолжали драться, а с такими настроениями шансов на победу не остается.
Его с корсаром вели через забитые людьми помещения, где на них смотрели со смесью любопытства и страха, барон чувствовал и прожигающие взгляды ненависти, и замечал тех, кто смотрел на них с плохо скрытой надеждой. Среди выживших уже, наверное, разнеслась весть о том, что «люди с неба» разогнали налетчиков и сами пришли с предложением мира. Почти погасшая надежда вновь вспыхнула в этих людях, но они сейчас сами боялись в нее поверить, и только смотрели на странные и тяжелые, на их взгляд, боевые костюмы Тристанского бароната.
– Куда нас ведут? – поинтересовался Эдвард, оглядываясь. Снимать шлемы внутри пока не стали, а их сопровождающие на подобном не настаивали, поэтому сложностей с общением по внутренней связи не возникало, – или это такая экскурсия для нас?
– Скорее всего, к местному начальству, – предположил корсар, – и оно наверняка находится в самом дальнем и самом защищенном углу всего этого. Барон, как вам вообще впечатление от подобного? То, что вы хотели увидеть?
– Я уже видел подобное, – честно признался Эдвард, – когда мы зачищали от местных территории будущей колонии Антрийского герцогства. Тогда я был в составе королевских войск, старший лейтенант. Договориться с местными аборигенами так и не получилось, добровольно покидать свои земли они тоже не собирались, поэтому поступил приказ зачистить всю территорию. После
– Барон, после этого вы еще смели называть корсаров кровожадными? – усмехнулся Северед, – По-моему, это очень похоже на лицемерие…
– У нас был приказ! – процедил Эдвард, – и мы его исполняли так, как и было положено. Без вопросов и обсуждений. Не нам было решать, правильно это или нет!
– Вам, барон, – покачал головой Северед, – на то у вас и есть собственная голова, чтобы самостоятельно решать, как следует поступать. Вы всегда могли плюнуть в лицо своему командиру и отказаться от роли палача… Солдаты не убивают беззащитных, поскольку они не для этого идут в армию. А вот палачи убивают… И тоже не считают себя виноватыми.
– Потом продолжим, – сдался Эдвард, не желая участвовать в споре, который все равно проиграет. Ведь и сам не мог подобрать в свою защиту ни одного другого аргумента, кроме того, что уже был сказан, отводить все на строгое следование воинской дисциплине при споре со столь свободолюбивым человеком, как корсар, совершенно бессмысленно, – Давайте сейчас будем думать о делах насущных, сейчас это гораздо важнее.
Здесь пришлось спускаться по старой лестнице, защищенной еще одной баррикадой. Сразу за ней, буквально на ступеньках, тоже сидели и лежали люди, усталые и напуганные, расползающиеся в стороны, когда их группа шла мимо, а за их спинами сразу начинали шептаться, пытаясь разобраться, зачем же эти «люди с неба» здесь оказались.
Внизу, на подземном уровне, разместили склады и аварийные запасы на подобный случай осады и обороны. Даже по первоначальным, бегло брошенным взглядам, становилось понятно, что их было слишком мало, чтобы прокормить такое количество людей даже несколько дней. Здесь же, рядом с теми, для кого не хватало места на верхнем уровне, стояли вооруженные мужчины, охранявшие эти скудные запасы, настороженно смотревшие на барона и корсара.
Остановились только у небольшой двери, где из пустых ящиков тоже сложили какое-то подобие баррикады, перегородившей коридор, с двумя охранниками, сидевшими перед бочкой с костром внутри, распространявшей вонючий дым, едва вытягиваемый вентиляцией.
– Кажется, там те, кто хотели с нами поговорить, – сказал корсар, пока их охранники разговаривали с охраной у дверей, – как я и говорил, в самом дальнем углу. Разрабатывают что-то вроде плана спасения, не могу понять точно, слишком быстро говорят. Их несколько, кажется, старейшины… Хмм, может быть, вполне нормально для родоплеменного строя. Да, нам все-таки разрешают войти, только охрана будет все равно сопровождать. Если что-то пойдет не так, сразу же нас пристрелят. Хорошая шутка…
– Слишком уж негативно вы ко всему относитесь, – сказал Эдвард, усмехнувшись, представив попытку пробить из примитивного мушкета материал его боевого костюма, способный остановить импульсную пулю, – у нас гораздо больше шансов выбраться отсюда живыми, чем у всех остальных здесь, вместе взятых. Не относитесь к этому всему так, словно ни на что не способны…
– В данном случае меня больше всего пугает ваше слишком ветреное поведение, – пояснил Северед, оглянувшись на толкнувшего его стражника, – В Тристане вы вели себя несколько спокойнее, а вот почему здесь так легко изменили ваши взгляды на окружение, никак не могу понять.
– Потому что это мои люди, – пожал Эдвард плечами, словно говорил обыденные вещи, – Может быть, сами они об этом еще не подозревают, но главное, что я сам уже это знаю. И они точно не смогут причинить мне вреда. Иначе будут наказаны…