Пустой мир. Сестры
Шрифт:
Рейвен не была фаталисткой и никогда прежде не задумывалась о том, играла ли судьба серьезную роль в ее жизни, или каждый раз в качестве решающего момента выступала только ее собственная воля. Конечно, неприятно было признавать, что вся будущая жизнь уже кем-то предопределена, и в действительности от собственных решений ничего не зависит, но многих, наоборот, именно такой путь и устраивал. Он словно снимал ответственность за собственные поступки и ошибки, перекладывая их на некие высшие силы, но сама девушка привыкла считать, что никто, кроме нее самой, не может влиять на ее будущее. Однако после встречи с Горлодером, побывав в цепях, в шкуре бессловесного раба, которого не воспринимают даже как человека, ход ее мыслей изменился. Теперь ей не просто не хотелось верить в судьбу. Рейвен отныне ее боялась, ведь она могла
Однако если их встреча с наемницей действительно не была случайностью, а звеном в неизвестной цепочке событий, то у нее должно быть и какое-то логическое обоснование. Только вот действительно правдоподобных доводов для объяснения всего произошедшего, что часто направлялось лишь случайными эмоциями, желаниями или даже страхами, и когда в действиях не было никакой принципиальной логики, Рейвен просто не могла найти.
Она не почувствовала, скорее интуитивно ощутила, как нечто очень хрупкое и почти незаметное опустилось ей на плечо. Вздрогнув от неожиданности, поскольку ни один из датчиков шлема не показывал никакого движения, но, обернувшись, увидела, что у нее на плече сидит, потирая тонкие почти незаметные лапки, светящееся существо, с маленькими тельцем и большими, широко раскинутыми крыльями. Оно словно светилось золотом в абсолютной темноте Болот и, даже отключив визор ночного режима, Рейвен все равно отлично видела это странное существо. Кажется, их называли бабочками, и вроде даже разводили в самых богатых оранжереях верхних городских уровней Тарратоса, но прежде живыми их девушка никогда не видела, только несколько фотографий на одной из выставок. И никогда не представляла, что эти эфемерные существа светятся в темноте.
Яркий свет всегда привлекал к себе внимание остальных обитателей этого мира. Слишком заметным и выделяющимся в темноте становился тот, кто пользовался светом, и слишком много хищников привлекал. Ни одно существо, обитающее в диких местах Пустошей, не стремилось ничем выделяться, стараясь вести скрытный и тихий образ жизни, ведя постоянную войну на выживание в давно сошедшей с ума биосфере мира вечной ночи. И уж точно подобное невесомое и хрупкое существо, настолько заметное в Болотах, не могло здесь выжить. Рейвен, завороженно смотрела на бабочку, сидящую у нее на плече и чуть заметно шевелившую крылышками, словно на невероятное чудо. Наконец, сумев все-таки оторвать взгляд от нее, она подняла голову вверх, обнаружив над головой стайку таких же существ, парящих в воздухе в плавном танце, больше напоминая золотые искорки, поднятые вверх столбом горячего воздуха от костра. Здесь, где вокруг нет ничего, кроме пустоты и развалин, их воздушный танец казался занесенным из другого мира, невероятно красивым, но странным и совершенно чуждым для этих враждебных мест. Рейвен наблюдала за ними, открыв рот, боясь пошевельнуться и затаив дыхание, чтобы случайно не спугнуть призрачных гостей, рассыпающих золотистую пыль с трепещущих крылышек. Даже выкрученный на максимум датчик движения едва мог фиксировать этих маленьких и почти невесомых существ, оставлявших бледные почти незаметные засечки на радаре.
Бабочки продолжали чарующий полет, ярко сияя золотыми сполохами, гипнотизируя, унося сознание куда-то далеко, и у девушки не было особого желания сопротивляться. Мысли впервые за многое время успокоились, и их мутный бурный поток прояснился и превратился в спокойное и размеренное течение. Рейвен стало легко, как будто кто-то ослабил натянутую внутри струну, успокаивая душу и эмоции.
Девушка не сразу поняла, что видит перед собой не бабочек; перед ней молниеносными вспышками проносились огни миров, рождающихся в бесконечной пустоте, сияющих светом разумной жизни. И так же быстро они сгорали, чтобы не оставить после себя ничего, кроме едва тлеющих угольков, пропадающих в кромешной тьме. Выше зажигались все новые и новые огоньки, но темнота пустоты, где исчезали догоревшие, шла за ними по пятам, словно желая поглотить последний свет, мешавший распространиться ей всюду. И зависть эта была почти осязаемой, казалось, можно было протянуть руку и схватиться за это холодное колючее ощущение. И все же, рядом с завистью было еще что-то, поднимавшееся из глубокой пустоты, оттуда, где
— Рейвен? Все есть хорошо? — она пришла в себя, и видение моментально исчезло вместе с золотыми бабочками, от их стайки и света не осталось и следа. Голос Энтри, вернувший ее к реальности, словно сдул все это, оставив лишь бесконечную темноту черного неба. Девушка даже почувствовала укол горького разочарования, что все так быстро прошло, хотелось запомнить эту красоту и отложить картинку в памяти, но от нее остался лишь смутный и расплывчатый образ.
— Да, почти, — неуверенно кивнула девушка головой, включив внешний динамик и пытаясь понять, как могла не услышать резкий писк датчика движения, сообщавший о приближении лучницы. — Что, меня так легко оказалось обнаружить?
— Ты не из мест Болото, — пожала Энтри плечами, снимая лук и присаживаясь рядом. — Ты не понимать суть Болото, но я не винить тебя в это. Ты не есть родиться здесь и не знать, как здесь выживать. Потому тебя так хорошо понимать. Так легко. Ни один из рожденный в Болото никогда не стал поднимать наверх, на открытое место. Это есть опасность. Тварь может увидеть, уходить некуда. Человек с Болото есть всегда бояться, потому человек с Болото всегда забиваться в укрытие, чтобы никто не видеть.
— Можно было и сказать об этом, — с досадой вздохнула Рейвен, снова подключая визор ночного зрения, поскольку даже вместо собеседницы рядом она видела только едва заметный контур. В привычных черно-зеленых тонах ночного визора можно было разглядеть лучницу, сидевшую рядом и крутившую одну из стрел между пальцами. Рейвен понимала, о чем сейчас эта девушка думает, но все же не могла не поинтересоваться: — Энтри, скажи, ты же здесь живешь с самого рождения. В Болотах есть бабочки?
— Что есть? — не поняла лучница, сразу подняв на нее взгляд толстых защитных окуляров своей маски, и Рейвен, все еще неуверенная, что таким действительно стоит делиться, попыталась описать увиденных существ.
— Моя не видеть ничего подобное прежде, — честно призналась Энтри, покачав головой, и девушка сразу почувствовала, как внутри словно что-то оборвалось. Не хотелось признавать, что такая красота могла быть лишь плодом ее фантазии, но лучница, кивнув головой, сразу же добавила: — Однако моя слышать такое. Такое есть старый, но очень красивый легенда, что мать рассказывать дети перед сон.
— А мне можешь рассказать? — сразу уцепилась за это Рейвен, и Энтри, подумав несколько минут, согласилась, кивнув головой. Конечно, при переводе с родного языка на стандартный получалось не очень точно обыграть все словесные обороты, но Энтри старалась, подбирая наиболее подходящие слова, а Рейвен было действительно интересно узнать, что она видела, и насколько реально это все могло оказаться. Так что девушка слушала внимательно, только изредка поглядывая по сторонам, проверяя, не приближается ли кто к их укрытию.
Бабочки были легендой Болот, которых никто никогда не видел, а тем, кто рассказывал, будто смог увидеть хотя бы одну во время своих вылазок наружу, никто не верил. Те, кто пересказывал эти легенды, говорили, что это никакие не животные и не мутанты на самом деле. Это духи умерших, которые не приняли страшное зло мира и сохранили где-то в глубине себя чистоту, которая оказалась угодна самим богам, внимательно наблюдающим за жизнью простых людей. Бабочки были их посланниками, которых они отправляли к живым в моменты слабости, чтобы поддержать и помочь сделать правильный выбор. Порой это значило и то, что человек уже выбрал путь, которому благоволят боги, остается только следовать ему.
— Это что-то говорить ты? — поинтересовалась Энтри, прервавшись на минуту. — Почему ты вспомнить бабочка сейчас? Я понимать твой сомнение…
— Просто ситуация у нас действительно похожая, — пожала плечами Рейвен, поставив свою винтовку перед собой и внимательно глядя на слабое свечение заряженных катушек. — Мы ведь сейчас тоже идем, даже толком не зная куда, и никто из нас, кроме разве что Волчка, не уверен, что поступает так, как действительно надо.
— Мы никогда не знать все итог наши решение, — кивнула Энтри. — Однако мы знать ответственность за сделанный решение. Потому мы всегда сомневаться. Не сомневаться только глупец.