Пустой мир. Сестры
Шрифт:
— Красота! — кивнула сама себе Волчок, довольная результатом, — Теперь смерть тебе в ближайшее время не грозит. Как себя чувствуешь?
— Лучше, — ответила Рейвен, все еще ожидая какого-то подвоха, — Если вообще может быть «лучше» в такой ситуации. Я не знаю, как тебя и благодарить.
— Вот как раз благодарить не надо, — покачала головой Волчок. — Спасибо, как говорят здесь, в карман не положишь и на обед не съешь. Я все это посчитаю, и ты потом будешь отрабатывать. Хотя с твоим нынешним состоянием… Отрабатывать будешь разве что только на панели… — заметив, как сразу посуровело лицо Рейвен,
— Умею, — кивнула Рейвен, — навыки какие-то есть…
— И откуда навыки, если не секрет? — продолжала интересоваться Волчок, попутно копаясь в рюкзаке. — Рассказывай в подробностях. Хотя бы поймем, что с тобой можно сделать, чтобы обратно целым куском вернулась… Так, только не говорите, что все кончилось, я точно помню, что у меня еще что-то должно было остаться… Я же их сама туда запихивала… — отвлекшись, она что-то пробурчала себе под нос и окончательно повернулась к Рейвен спиной. Девушка рефлекторно напряглась, не зная, с чем именно Волчок может повернуться к ней обратно. Хотя, с другой стороны, она все равно не сможет сопротивляться в таком состоянии. В лучшем случае просто завалится на бок и будет хлопать глазами. Однако девушка развернулась к ней, держа в руках упаковки с саморазогревающимися пайками.
— Изволите откушать? — Волчок вскрыла один из пакетов и протянула ей. — Отказываться даже не думай, тебе сейчас надо есть и восстанавливать силы.
Рейвен приняла упаковку и, взяв непривычно мелкую пластиковую вилку, принялась выковыривать оттуда горячую массу мясного фарша с овощами. Какое-то появившееся в душе равнодушие к происходящему заставило спокойно взять предложенную порцию, пока вообще дают. Было бы желание убить, все произошло бы гораздо проще, попытки отравления выглядят в данном случае слишком заумными.
— И все же… — снова начала Рейвен, поскольку адекватного ответа, которому можно было бы действительно доверять, она так и не услышала, но в этот раз закончить начатую фразу ей уже не дали.
— Ох, Мать земная, тебе самой еще не надоело? — протянула Волчок, помахав в воздухе вилкой, зажатой в руке. — С чего ты такая недоверчивая? Тебя, значит, спасли от морального и физического надругательства, притащили сюда, заштопали, накормили, а ты все еще чем-то недовольна! Любой другой на твоем месте рыдал бы от счастья, но нет, тебя все еще что-то не устраивает! — подобрав под себя ноги, она села прямо напротив Рейвен. — У меня такое чувство, что ты невольно ждешь неприятностей. Я угадала или нет?
— После того, что со мной произошло за последние дни, я вообще никому не доверяю, — честно призналась Рейвен, продолжая ковырять паек вилкой. Рана все еще ныла, но уже не так сильно, как пару часов назад. Сказывалось благотворное действие биогеля, ускоряющего заживление даже самых тяжелых ранений.
— Так, а вот с этого места поподробнее, — Волчок буквально излучала любопытство, — и, кстати, начни с того места, откуда у тебя навыки владения оружием, как ты сама сказала. Это, наверное, самое интересно и важное.
— Тарратос, городской спецназ, — честно признала Рейвен, больше желая посмотреть на то, как ее собеседница отреагирует, — три года внутренних операций и… одна операция за внешним периметром. Проваленная… — последнее слово выдавила далеко не сразу, но все-таки решившись рассказать правду. Ведь, в конце концов, она действительно была обязана жизнью этой девчонке, как бы там дальше не повернулось.
— Вот это новости! — восхищенно протянула Волчок, даже забыв про свой паек. — Городская! Далеко же тебя занесло! А чего ж ты тогда в плену у работорговцев делаешь? Да еще и спецназ… Как ты к ним умудрилась попасть?
— Долгая история, — попыталась отмахнуться Рейвен, но Волчок ее сразу же остановила, назидательно ткнув вилкой в ее сторону.
— У нас времени предостаточно и торопиться некуда, — уверенно добавила она, для большего веса своих слов еще раз ткнув вилкой в сторону Рейвен, — и бояться тут нечего, об этом месте знают только два человека, я и его хозяин, который сейчас, по счастью, находится очень далеко отсюда. И маловероятно, что вернется. Если конвой задерживается уже на неделю, то это значит только то, что на него напали. А если не вернется и еще через пару дней, то ставлю на кон свою правую ногу, что не вернется уже никогда. Так что пока по-тихому тут обживаюсь. А ты давай, рассказывай…
Рейвен уже второй раз пересказывала ту же самую историю о засаде и предательстве, но, в отличие от прошлых ее слушателей, Волчок оказалась довольно беспокойной персоной, лишний раз подтверждая свое прозвище. Никак не могла спокойно усидеть на одном месте, куда-то отходила, возвращалась, отвлекалась, переспрашивала, заставляя вспоминать все до мелочей, несколько раз теряла нить повествования, и все приходилось начинать сначала. Таким образом, совсем медленно продвигаясь, Волчок все же вникла в суть рассказа и разочарованно покачала головой.
— Нет, я знала, что в Тарратосе не самый блеск, но чтобы все настолько плохо, даже не подозревала, — вынесла она в итоге собственный вердикт, — своих кидать последнее дело, это тебе кто угодно скажет. А еще с работорговцами дружбу водить… это просто ни в какие рамки. Хотя ты сама что чувствуешь?
— Меня предали, — покачала головой Рейвен, — и бросили умирать. Что я вообще должна чувствовать? Пристрелить мне хочется того, кто это сделал.
— Это наш подход, — кивнула Волчок, — кровь за кровь, как говорится. Слушай, если ты городской спецназ, тогда понятно, как сбежать смогла. Странно только, что они тебя сразу не пристрелили, у Горлодера с вашим братом обычно разговор короткий. Так что даже удивительно, почему ты жива. Наверное, совсем уже крышей поехал…
— Ты его знаешь? — сразу напряглась Рейвен, почувствовав угрозу, но Волчок поспешила развеять все ее сомнения.
— Лично нет. Если бы я его знала лично, то вряд ли он мог бы тогда самостоятельно дышать, — сказала девушка, зачем-то опустив руку к висевшему на поясе ножу. — Не люблю я их братию, ой как не люблю. Кажется, я это уже говорила. Ну что, Рейвен, будем считать, что я тебе сейчас поверила, хорошо у тебя история складывается.
— Может, тогда ты о себе что-нибудь скажешь? — поинтересовалась Рейвен. — Конечно, я тебе безумно благодарна за все, что ты сделала, но кроме твоего имени я ведь так толком о тебе ничего не знаю.