Пустой мир. Сестры
Шрифт:
И наибольший хаос творился именно у санитарного грузовика, куда приносили всех нуждавшихся в помощи. На деле их было не так уж и много, даже меньше, чем убитых, вырваться из челюстей мутантов живым практически невозможно. Однако те, кому все же повезло спастись, сейчас вполне могли позавидовать мертвым — рваные раны, оставленные когтями и зубами этих тварей, причиняли жуткую боль и могли оказаться смертельными. Все трое врачей конвоя с ног сбились, пытаясь помочь каждому, поскольку на счету была каждая секунда, к помощи привлекали даже пассажиров и других членов экипажа, буквально на ходу проводя операции. Медицинский отсек был залит кровью,
— Так, а у тебя что? — врач в уже замызганном кровью зеленом халате и толстой защитной маской на лице устало протер забрало и окинул взглядом наемницу. — Давай снимай наплечник… вы двое, помогите ей… А ты рукой правой даже не вздумай шевелить, только работы мне прибавишь… — равнодушным голосом командовал он, указывая, что делать. Волчок и не думала спорить, левой рукой помогая призванному на помощь охраннику отсоединить крепления брони. Стоило только потянуть наплечник, как руку снова пронзило болью, и наемница даже не смогла удержаться от стона. Врач не обратил на это внимания, больше сосредоточившись на самой ране. После того, как стянули рукав комбинезона, он осмотрел распухшее плечо, вывернутое под неестественным углом и с распоротой кожей, но только удовлетворенно кивнул головой.
— Да ты в рубашке родилась, — заметил док, все-таки посмотрев наемнице в глаза, — еще немного, и тебе плечо прожевали бы, а так просто вывихнули. Сейчас вправим, вколем обезболивающего и можешь быть свободна…
Долго возиться с ней у врача не было желания, поэтому без предупреждения он одним резким движением вправив сустав. У Волчка в глазах потемнело, и она чуть не взвыла от боли.
— Да что же ты творишь? — прошипела наемница сквозь сжатые зубы, пытаясь прийти в себя после такого болевого шока. — Хотя бы заранее обезболивающее вколол.
— А я почему-то думал, что ты мне сейчас с левой пропишешь, — усмехнулся врач, отряхивая руки и отворачиваясь к шкафчику с лекарствами, — обычно многие так рефлекторно действуют, а ты даже ничего, смирной оказалась. Ладно, теперь последний момент, — он снова повернулся, в этот раз уже с медицинским пистолетом в руках, — надеюсь, уколы ты тоже переносишь нормально?
Волчок только мрачно кивнула в ответ, глядя на доктора, которому, казалось, уже все равно, что с ней происходит. Быстрый укол в предплечье ввел дозу лекарства, подействовавшего уже через пару минут. Врач отошел к следующему пациенту, давая понять, что наемница свободна и должна покинуть лазарет, места для всех раненых здесь не хватало.
Надев с помощью одного из караванщиков комбинезон и пристроив наплечник на место, Волчок вышла наружу, уже размышляя, откуда начинать поиски Рейвен, но оказалось, проблема решилась сама собой. Вторая девушка ждала снаружи, живая и здоровая, только, как и все вокруг, грязная и уставшая. Прислонившись к корпусу грузовика, она набивала патронами пустой магазин к пистолету, пытаясь таким образом справиться с нервным напряжением. Наемница по себе знала, что занимая руки хоть каким-то делом, можно отвлечься от тяжелых мыслей и даже немного успокоиться. Заметив ее, выходившую из дверей, Рейвен сразу бросила все свои дела.
— С тобой все в порядке? — подскочила к ней девушка. — Тебя ранили?
Смятый наплечник, который теперь надо было нести в ремонт, говорил сам за себя, однако нормального техника, чтобы его починить,
— Да погрызли немножко, — Волчок попыталась пожать плечами, показав свое безразличие, но из-за этого только снова растревожила сустав, моментально отозвавшийся болью. Хотя за закрытым забралом шлема отразившихся на лице эмоций было не видно, это только и радовало. Наемница махнула рукой, делая вид, что ничего не произошло, — Ладно, жить буду, а у тебя как дела?
— Еле отбились, — честно призналась Рейвен, — давай к костру вернемся, там все-таки спокойнее, — девушка оглянулась на санитарный грузовик, откуда продолжали доноситься крики и стоны раненых.
Главный лагерный костер снова горел, но теперь людей там было гораздо меньше, и те почти все измотанные боем охранники, больше не болтавшие и не спорившие, заканчивавшие со своими порциями или же просто сидевшие, уставившись в огонь и не говоря ни слова. Прежнего настроения уже ни у кого не осталось, люди просто пытались выкроить на отдых еще несколько последних минут времени, прежде чем их снова сдернут на работы по сборке лагеря и подготовке машин к отъезду.
— Живые? — возле них остановился Сержант, продолжая поглядывать по сторонам, — Это хорошо, думал, вас двоих все-таки придется вычеркивать.
— Рано нас хоронить, — подняла на него взгляд Волчок, — еще повоюем. С остальными что?
— Все плохо, — не стал врать командир охраны. — Двенадцать человек мертвы и почти два десятка тяжело раненых. И больше половины мои подчиненные. Так что теперь дальше будем двигаться быстро и остановки только в самых крайних случаях, я хочу вывести караван из Болот целиком, а не бросив большую часть по дороге. Кстати, чего к вам подошел… Мы связались по радио с ближайшей стоянкой экстраторов, они сказали, что с вашим лагерем нет связи почти неделю, и черт знает, что там происходит. Может, ничего серьезного, помехи здесь не редкость, а может, там уже и ничего не осталось. Вы все равно туда направляетесь?
— Нам в самом лагере делать нечего, сразу дальше двинемся, — ответила за наемницу Рейвен, глянув, как та согласно кивает головой, — поэтому все равно едем до шестого лагеря.
— Ну, решайте сами, — равнодушно пожал плечами Сержант, — если мы так и не сможем связаться с шестым лагерем, то поведу караван в обход. Пройдем близко, дам вам тогда разведывательный гравицикл, но с возвратом. Договорились?
— Так точно, — сразу согласилась Волчок, — главное, доставьте туда.
Сержант только кивнул, но продолжать разговор не стал, получив радиосообщение и тут же, ругаясь сквозь зубы, ушел куда-то к грузовикам. Девушки снова остались вдвоем, но ненадолго, вскоре на общем канала прошло сообщение о том, что машины трогаются и всем членам экипажа необходимо занять свои места. Костры тушить не стали, они оставались для машин в первые минуты неким ориентиром, отмечавшим старую стоянку еще некоторое время сверкая в темноте и с каждой секундой удаляясь все дальше. К тому же, пожар устроить здесь все равно невозможно, а даже если и устроить, жалеть об этом никто не будет.