Пустыня смерти
Шрифт:
— Зеон! — Али замотал головой. — Нельзя-нельзя-нельзя!
— Али. Ты понимаешь, что будет, если убьют твоего двойника?
— Д… да…
— Ты понимаешь, что после этого тебе, Ену, мне, твоему брату Хану, ещё доброму десятку людей останется жить всего несколько часов?
— Несколько часов?! — вскинулся мальчишка.
— Император очень быстро убивает ему неугодных. Это не тот случай, когда можно позволить себе печалиться о том, что может случиться. Обо всём будем думать после того, как я вернусь.
— А ты вернёшься?
— Да куда же я денусь, — вздохнув, я подошла ближе, обняла Али. — Не переживай. С тобой останется Ен. У тебя есть твой лук, у него верный меч. С вами останется Рамир. Вокруг вас — зона зыбучих песков, сюда не приползают змеи. Даже ха-змеи держатся подальше.
— Почему?
— Гроль. Гроль — это место, где живут панцирные змеи. Они приползают сюда, чтобы перелинять. Без этих источников их жёсткие панцири сходят плохо.
— То есть? — Ен задумался. — Зеон! Но ведь…
— Именно, ловить их очень сложно. Без специальных инструментов, скажем так, это однозначно навредить себе. Бывало не раз, что после охот на панцирных змей охотники возвращались без рук. Долго они после этого не жили. Обычно просто уходили в пустыню, чтобы их пожрали змеи.
— Тогда ты не можешь! — вскинулся Али.
Я положила ладони на его лицо:
— Али. Ты станешь великим императором. Я верю в это всем сердцем. Возможно, ты сможешь исправить то, что наделал твой предшественник. Например, вернёшь возможность жить таким как я. До него нас называли любимыми детьми пустыни, любимыми детьми Аррахата. При нём мы стали отверженными, и каждый изо всех сил старается нас убить. Нашей кровью снимают проклятья, нашей кровью откупаются, мы — жертвы слов гнилого императора. Не надо переживать за меня. Я действительно одна из любимых детей пустыни. Я создам свитки и подчиню панцирников с их помощью.
Я не знаю, почему мне не пришло в голову воспользоваться своим умением общаться со змеями, почему мне не пришло в голову воспользоваться змеязом. Я поступила как человек. Как змеиный проводник, не самый сильный, хотя и, безусловно, один из самых умелых.
Через пару часов, когда Меда начала клониться к горизонту, я уже была готова. Четыре панцирника надёжнее — два быстрее. У меня не было времени ждать, я и без того потеряла больше времени, чем могла, поэтому у меня было две змеи, возмущённо шипящие, огрызающиеся друг на друга и от души скандалящие.
Мне некогда было заставлять их замолчать. Мне нужно было быстрее, вперёд. Туда, где караван двигался к привалу… Два параллельных безопасных пути — полтора дня разницы, если отходить назад, потом по безопасной дороге переходить на главный тракт, потом догонять ушедший вперёд караван. Между нами сейчас было расстояние всего в несколько часов, по зыбучим пескам. Никто. Ни один нормальный человек сюда не сунется.
Я была змеиным проводником. Но самое главное, я уже не была человеком.
— Ен. Доверяю Али тебе.
— Я не подведу, — муравьёнок прижал кулак к груди, я кивнула.
Спустя мгновение змеи сорвались прочь.
Пески пели, подгоняя меня вперёд. У меня был запас времени, небольшой. Пылевая буря сбила караван с пути, выигрывая мне драгоценные минуты.
Быстрее. Быстрее! Быстрее же!
Змеи уже не шипели, не ругались, змеи мчали вперёд со всей своей скоростью. Зыбучие пески гневно ворчали, перекатываясь пластами, недоумевая, почему вёрткая добыча в этот раз такая тяжёлая, но всё равно поймать не получается.
Вперёд.
Ещё. Ещё немного.
Я обязательно успею! Я не могу опоздать.
Осталось всего чуть-чуть, всего ничего.
Караван прошёл мимо меня, я опоздала всего немного, когда вывалилась на тракт, задыхаясь и не в силах сделать вздох. Больно жгло всё внутри, грудь сжимало тисками. Караван прошёл тут несколько минут назад. Мои панцирные змеи ушли обратно в пустыню, нырнув в пески. Обратно я собиралась возвращаться, забрав из каравана или ящера или змею.
Догонять пешком караван я не собиралась. Двигались в установленном порядке, а значит — перед караваном шли разведчики. Они уже были мертвы. Им помочь было невозможно. Даже если бы я первым делом помчалась к разведчикам. Чтобы догнать караван — мне нужно было дождаться тех, кто замыкал караван. По идее, они должны были быть дополнительной военной силой. На деле здесь были двое предателей, собиравшихся сделать всё, чтобы охранники из арьергарда на помощь основной силе не пришли.
Я ждала именно их.
Закрыв глаза, подставила лицо ветру.
Мягкий поток воздуха покачивал янтарные пряди, теребил полупрозрачные шелка, окружая меня ярко-алым сиянием. Вокруг было мягкое золото песков Аррахата и белые полосы зыбучих песков. Очень легко произвести впечатление, когда на твоей стороне играет дух самой пустыни.
Арьергард показался, когда до оазиса каравану оставалось всего полчаса.
Змеи, верховые ящеры останавливались, ибо никто не в силах был пересечь некую черту. Кроме двоих зачарованных змеиных проводников.
— Это же…
— Да.
— Что она здесь делает?
— Убьём.
— Но?
— Не страшно. Остальных убьём тоже.
На этот раз в шок выпали все остальные, но не от моего красивого появления, а от слов проводников. Впрочем, ждать я не могла. Пылевая буря ещё не улеглась до конца, и не стоило расслабляться.
Песок, управляемый духом пустыни, обрушился на тропку, стирая её, разрушая. Кто-то кричал. Кто-то ругался. Кто-то не потерял бдительности, и к тому моменту, как я разжилась двумя верховыми ящерами, предатели уже ждали меня на правильном пути. Вот. Вот теперь я понимаю, что значит, когда в противниках змеиные проводники. Это же ужас, кошмар и беспредельщина!
Кто им разрешал так легко определить, куда я отправлюсь?
— Она странная…
— Очень.
— Может, оставим?
— Должны убить.
Странность в разговорах этих двоих я уловила, осознать — не смогла, отложила в памяти, решив вернуться позднее.
Пока кружится пустынный вихрь, мне нужно устранить этих двоих, чтобы продолжить движение дальше.
Но всё же почему они так странно говорят? Словно… Словно… Кто-то смотрит их глазами, кто-то говорит их устами. Неужели?! Неужели…