Путь Абая. Том 1

Ауэзов Мухтар

— Спасайтесь! Отбивайтесь на ходу! Ну, вперед!..

Они быстро перелетели через перевал и скрылись из виду.

Оба эти события — и избиение посыльных Майбасара, и схватка за Уркимбая — окрылили род Жигитек, вселили в него уверенность в своей силе.

6

На другой день погода изменилась. Пронеслось первое дуновение зимних холодов.

С хребта Чингиз в долины постоянно дует ветер. Весной он благодетелен — уносит снег и очищает от него перевалы и урочища Чингиза. Зимой — он тоже добрый друг скотовода: он снимает с пастбищ снеговой покров, и так как обычно дует с юга, то не приносит особенного холода.

Правда, сила его бывает необыкновенной: иногда он сбрасывает с перевалов камни, с корнем вырывает высокие травы, уцелеть может лишь низкорослая полынь да перистый ковыль — лучший зимний корм для овец.

Но осенью ветер с Чингиза превращается из друга во врага. Пронзительные порывы его невыносимы. Он несет с собой стужу, заволакивает небо тяжелыми, свинцовыми тучами…

Сегодня ветер закружил в воздухе снежные звездочки — выпал первый снег в этом году.

Аулы, расположенные на перевалах и в долинах Чингиза, уже прикочевали к зимовьям. Люди оставались еще в юртах, но зорко следили за погодой. Холодное дыхание ветра заставило сегодня всех собрать свои юрты, перенести вещи в постройки и разместиться в теплых помещениях. В ауле Кунанбая, расположенном в Карашокы, с самого утра стояла суматоха, точно люди готовились справлять поминки.

После того как жигиты МаЙбасара упустили Уркимбая, вернулись ни с чем, Кунанбай разослал во все стороны нарочных. Старейшин, прибывших сюда с Байсалом, он задержал при себе. К ним вскоре присоединились и другие мужчины из рода Иргизбай: отовсюду, куда недавно ускакали нарочные, появлялись верховые. Со всех сторон непрерывной вереницей они тянулись в аул Кунанбая.

Он выбрал из них десять жигитов и под предводительством Майбасара послал их к бокенши, которые все еще продолжали оставаться в Кзылшокы, так и не трогаясь с места.

Жигиты привезли строгий приказ и принудили аулы бокенши двинуться кочевкой на Караул. Суюндик и Сугир давно были готовы к кочевке и ждали только знака. Они первыми и тронулись, другим оставалось только следовать за ними.

Но сегодня кочевали не одни бокенши: двигались и некоторые из аулов Кунанбая. До этого дня Кунанбай не отпускал их на зимовья. Ему хотелось держать всех под рукой. Но теперь, когда наступил холод, нельзя было заставлять зябнуть старуху мать и Улжан с детьми.

— Холодно, давайте переходить на зимовье, — давно уже надоедали дети бабушке и Улжан, и старая Зере все время упрашивала Кунанбая. Наконец она вынудила его согласиться.

Отправив их аул, Кунанбай поспешил воспользоваться суматохой, царившей в Чингизе от передвижения аулов.

Верховые, которых вызвали нарочные, начали съезжаться с самого утра. К обеду их набралось множество. Это было настоящее войско, вооруженное соилами, копьями и шокпарами, готовое к бою.

Кроме иргизбаев здесь собрались люди и из других родов, в том числе и из Котибака, старейшиной которого был Байсал. Все они зимовали в соседстве с Карашокы.

В полдень Кунанбай оделся и в сопровождении Байсала и Майбасара вышел к собравшимся.

— Ну, садитесь на коней! — раздался его громкий властный голос. Все засуетились и начали торопливо вскакивать в седла. Иргизбаи первые взяли оружие в руки.

Ветер усиливался, завывал. Начинало морозить, снежники летели в лицо и густо покрывали землю. Все кругом сливалось в серой мгле. Еле переваливаясь через хребты, ползли тучи холодного тумана и оседали инеем на земле.

Вскочив на своего длинного гнедого коня, Кунанбай окинул взглядом окрестность.

Две резкие морщины перерезали у бровей лоб ага-султана. Сейчас они, казалось, еще больше углубились. Зоркий глаз налился кровью и сверкал гневом.

Он коротко приказал Байсалу н Майбасару, стоявшим подле него:

— Вперед!

Многочисленный отряд, стуча подковами по обмерзшему склону, направился к зимовью Божея на Токпамбете. Кунанбай со своей свитой ехал впереди. Всадники двигались быстро, крупной рысью.

Солнце еще было высоко, когда отряд Кунанбая то на рысях, то вскачь достиг горного выступа, откуда до зимовья Божея оставалось расстояние не больше ягнячьего перегона.

Аул уже расположился на зиму. Из труб валил желтый густой дым овечьего кизяка. Вокруг построек было полно народу. Возле самых строений стояли наготове кони, но их было немного, — Кунанбай сразу заметил это. Остальные оседланные лошади были стреножены и паслись на богатых лугах, раскинувшихся вокруг зимовья.

Увидев огромную толпу, надвигавшуюся на зимовье, аул пришел в движение. Все кинулись к лошадям. В руках появились соилы и пики. Жигитеки решились отражать любое нападение. Еще минута — и все будут из конях.

Кунанбай в одно мгновение учел и рассчитал все: спеша опередить противника, он рванул своего гнедого и несколько раз стегнул его.

— Олжай! Олжай! [46] — крикнул он и поскакал вперед.

С криками: «Иргизбай! Иргизбай!», «Топай! Торгай!», «Олжай! Олжай!»— весь отряд бросился за ним, растекаясь по склону, как пожар, бегущий по сухому ковылю. Вой, улюлюканье, топот коней — страшный, дикий, безудержный гул волнами понесся по долинам и горам.

46

Олжай — имя одного из предков иргизбаев, боевой клич рода.

Людей у Божея было куда меньше, чем у Кунанбая. Вдобавок жигитеки не успели собраться — их настигли врасплох. По обычаю, противник должен предупредить о нападении, указать место боя и лишь тогда высылать всадников. Кунанбаи поступил не так, он нагрянул внезапно.

Вокруг Божея собрались лишь те, что жили неподалеку. Аулы у подножия хребта и тех жигитеков, кто населял долину реки, оповестить не сумели. Да и из горных жителей многие были заняты сегодня перекочевкой.

В числе приехавших было десять человек, приведенных Даркембаем. Утром, увидев вереницы верховых с пиками и соилами в руках, скакавших в Карашокы из разных зимовий иргизбаев, он подумал: «Неспроста это… Наверное, Кунанбай собирает родичей против Божея и всех жигитеков», — и задолго до обеда успел известить Божея и других сородичей о приготовлениях Кунанбая. По пути он заехал к Байдалы, Караше, Каумену и Уркимбаю и привел их с сыновьями сюда.

Возле жилья Божея собрались человек сорок, решивших охранять своего старейшину, среди них и Даркембай с друзьями. Здесь были отважные сыновья Каумена и Караши и другие молодые жигиты, вооруженные, готовые грудью стать за свой род. Сперва они решили было поднять родовой клич: «Кенгирбай! Кенгирбай!», — и, вскочив на коней, пасшихся возле зимовья, ринуться навстречу врагам с соилами и шокпарами в руках, но Байдалы громким окриком остановил их:

— Стой!.. Хотите бросить Божея одного? Умирать — так вместе! Отряд Кунанбая был уже совсем близко. Он мчался неудержимо, беспощадный в своем стремлении.