Путь Базилио
Шрифт:
Ещё через две секунды сигнал — уже оформленный как подобает — был передан на ближайший камень Оковы. Камень установил связь с Луной. Что происходило там дальше — не нашего ума дело. Так или иначе, ответ был получен через семь секунд. После чего в глобальной переменной субъекта, известного нам как Буратина, изменились три позиции — с «выкл.» на «вкл.»
Первая давала Буратине неограниченный доступ к алгоритмам реализаций абстракций Парсиваля. Вторая позволяла активизировать энергоинформационные центры копчикового отдела позвоночника, также известные как хвостовые чакры — что, в свою очередь, включало такие редкие и ценные паранормальные свойства, как навевалово и отметалово. Третья инициировала нечасто встречающуюся, но и не особо востребованную способность, обычно именуемую подачей.
Ещё две секунды ушли на синхронизацию и распаковывание таламусом перципиента цепочки импульсов настроечного кода.
Инсталляция первой позиции завершилась удачно, но абсолютно безрезультатно. Для того, чтобы хотя бы понять, что такое абстракция Парсиваля, необходим IIQ не менее 190, свободное владение теорией разрывного антиполя [88] и практические навыки феноменологической деритринитации. Буратина же и слов-то таких не знал — да и в душе не имел ничего подобного.
88
Теория разрывного антиполя.– Если совсем просто, то речь идёт о морфонном представлении метагенной супрамодуляции в [n/S]-мерной системе конфигураций Парсиваля. См. Р. Доброхотов, П. Гнилорыбов. Метагенная супрамодуляция для чайников.
– Урумчи, «Диакритика», 2096. В художественной литературе упоминание теории см. напр.: Ст. Лем. Возвращение со звёзд.
– М., АСТ, 2009.
Вторая функция просто не инсталлировалась. У Буратины не было полноценного хвоста. А если совсем по чесноку — и вообще никакого хвоста. На его законном месте находилась жалкая, ничтожная копчиковая кость, представляющая собой, как известно, несколько сросшихся рудиментарных позвонков. Какие уж тут чакры!
Зато третья способность инициализировалась успешно — поскольку не требовала ни хвоста, ни интеллекта.
Буратина ощутил нечто странное — будто в голове у него открылась щёлочка. В щёлочку тут же утекло любимое буратинье словечко.
— Яюшки! — неожиданно для самой себя воскликнула рыжая такса.
Этого никто не заметил. Все были заняты. Булька напряжённо думала, как бы поскорее всё закончить и по-бырому решить вопрос с блохами. Борзая прикидывала, как подговорить пуделиху и легавую устроить шлёндре Мусе тёмную. Легавая тупо злилась, пуделиха не менее тупо жалела себя любимую. Фингал вычислял в уме, сколько нужно жидкости для разбавления раствора ферментов. Доктор Карло Коллоди никак не мог отвязаться от мысли, что он уже на полчаса опаздывает к Лесси Рерих и секретной работе. Такса-блохоносица пыталась срочно придумать, как бы избежать люлей от подруженек. В общем, все были заняты собой — как это обыкновенно бывает в таких случаях.
Так что словечко услышал только сам Буратина. Но он-то как раз не удивился — ему было просто нечем удивляться. Поэтому он ограничился тем, что сказал «хуяюшки».
В этот самый миг Фингал неуловимо быстрым движением, характерным для птичьих, ухватил блоху смоченным в липком растворе пинцетом — и раздавил.
У Буратины внезапно зачесалась нижняя часть спины. Чувство было томительным до нестерпимости. Деревяшкин заёрзал, пытаясь утишить зуд.
Щёлочка в голове тихонько закрылась.
Глава 57, удалённая автором чуть менее чем полностью, дабы не перегружать произведение умствованиями, современному читателю чуждыми [89]
[…]
А роза
[…]; […]
[…], […] — […]
упала […]
[…]!
– […]!
[…]
[…] не на лапу Азора.
Глава 58, в которой отважный пилигрим обогащается новым опытом
89
В этой главе содержалось немало глубоких и оригинальных - и, быть может, опасных своей глубиною и оригинальностью?
– размышлений о множестве разнообразнейших предметов.
Так, например, в ней обсуждались вопросы круглосуточности бытия, анализировался денотат слова «миродержавие», обличались роковые недостатки дуалистической монархии, сообщались захватывающие подробности из прошлой жизни полковника Барсукова (в том числе его непростые отношения с Абракадабром Мимикродонтом и принцессой Грёзой), а также рассматривалась реформа - запоздалая, как и большинство реформ, но имеющая самостоятельную эстетическую ценность - эстонской орфографии. Не остались без внимания и судьбы человеческого рода, предлагался новый перечень грехов (среди которых первейшим значился недостаток воображения), и ко всему этому прилагался исчерпывающий анализ различий между совокуплением и сношением - в контексте судеб России.
Причём все эти темы - и множество других!
– были так переплетены, так увязаны, что автор считал данную главу одной из самых удачных как в своей книге, так и в мировой литературе вообще, сравнимой разве что с некоторыми местами из Авла Геллия или монтеневских Essais.
К сожалению, первый же читатель, заглянувший в этот текст, тут же и заявил, что подобные sophistications никому нахуй не всрались, а надо больше действия, беготни, драк, ебли, и бля чтоб штырило! чтоб колбасило! чтобы кровь мешками пидорасило! чтоб бдыщ-бдыщ! хуяк-хуяк! чтоб бля конкретно пёрло по-мущински, а не вот эта вся хуйня для малят, ёпа - и пиздец во весь рост, а не блядь как мышки в носочке тараканятся тихонечко.
Сначала автор огорчился. Но, подумав, решил, что в этом эмоциональном выплеске есть свой резон. В наше время и в нашей стране бдыщ-бдыщ и хуяк-хуяк и в самом деле популярно, а всё остальное - не особенно. Так что наличие подобной главы в моэм тексте мне сильно повредит, ибо оттолкнёт от моего сочинения ширнармассы.
Поэтому автор решил повременить с публикацией этой главы до тех пор, пока русские люди не образумятся. А поскольку рассчитывать на это при моей жизни не приходится - взял да и удалил её вовсе, оставив забавы ради лишь несколько слов, составляющих известный палиндром, частицу «не», которой каши не испоришь, да ещё пару-тройку точек и запятых, которые уж точно не оскорбят даже самый невзыскательный вкус.
Тем не менее, для особо любопытствующих автор оставил хотя бы примечания. К чему они относились - увы, теперь можно только догадываться.
...пора покончить с этой странной экономической моделью... А вам не кажется, что эта экономическая модель скорее покончит с вами?– Автор использовал цитаты из разговора с неким высокопоставленным лицом. Разговор шёл о судьбах Родины и автора лично.
Выстрел, счастье и смерть происходят неожиданно.– Полковник Барсуков хочет сказать, что напряжённое ожидание всего вышеперечисленного ведёт к неудаче, в том числе и к неудачной смерти.
...и воздержание...– Пендельшванц имеет в виду аскетическое правило давать телу только потребное ему, что на практике означает - строго меньше, чем хочется.
Не пиздец к тебе приходит, а ты идёшь к пиздецу.– Соответствует русской пословице «Не рок головы ищет, сама голова на рок идет». См: Д. Бриллиант, Пословицы и поговорки русского народа.
– «Палимпсест», М., 1994.
...не на лапу Азора.– Очень, очень славно, что поэт Пьеро не слышал этого разговора о судьбах погибшего человечества и его грехах. Иначе он не преминул бы сочинить примерно такие стихи:
Не на лапу Азора упала Белостокская дурочка Алла: Подстелясь под собачье ебалло, она вся грехопала! Засвистали, задвигались бесы: – Хорошо, хорошо нам настало! Грехопал, грехопал Человечек! Всё изведавший, всё извидавший, Окунованный в жупел кипящий, Облицованный в пухи и прахи, Отмудованный Ужасом злым - Грехопал, грехопал Человечек! Ща случится пиздец нихуёвый: Изнесётся последнее слово, И на головы бля человечков Прям из бездны посыплется племя - Наше аццкое, бляццкое племя! У-гу-гу! И-го-го! А-га-га! Мы - лихие такие-сякие, Мы - шампанских кровей жеребцы! Мы - рушайлы веков и эонов, Дом наш - Хаос родимый и Ху-у-у-у-уй!(и т.д. и т.п. and so on)
Согласитесь: стихи отвратительные. Очень, очень хорошо, что их так никогда никто и не написал.
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
Севернее находится Евск, место ничем не славное. История его следующая. Рассказывают, будто некогда на сих землях прозябал некий Тучекукуевск, населённый основами птичьими, всё более индейками. Оных же частью истребили, а частью изгнали индюшки, роду индеек исстари враждебные. Совершив такое дело, они в Тучекукуевске поселилися сами. Индейки же, не желая оставаться в сём прискорбном долгу, раздобыли невесть где ракету с термическою боеголовкою, кою и привели в действие. От того Тучекукуевск весь погорел, а местами даже и испарился. Уцелели токмо пакгаузы, стеною жаростойкою укрытые; от прочего сохранился лишь указатель со стрелкой, на коей писано было название города, а осталось лишь окончанье; с тех-то самых пор сие прискорбное гнездилище Евском и прозывается. Жители местные недружелюбны и весьма коварны; особенно же дурно, что промеж ними с некоторых пор завелись филифёнки, существа лживые и обманные.
Что унывнее, что горестнее сочетания серого с зелёным? Только зелёное с серым: незрелость с невыразительностью в одной тарелке.
Вот так же думал и Базилио, ковыряясь вилкой в стылых мозгах с горошком, поданных ему на второе. Рядом кис на блюдечке огурец солёный, да ждал своего часа слоёный сладкий пирожок. В котовой башке вертелось и липло к пирожку словцо «вечный», непонятно откуда заявившееся.
Баз сидел-куковал в евском пристанционном буфете, ожидаючи почтовую карету. Та опаздывала на три часа. Местые уверяли, что до темноты она всё-таки будет, что её не может не быть. Кот уже не верил, но ещё надеялся. Ночевать в Евске не хотелось. В нём и бодрствовать-то было было не ахти. Несчастливое это было место. Несчастливое и несчастное.
Кот потёр побаливающее бедро без подсумка, и горестно вздохнул. В последний момент проклятое цыганское счастье до него-таки дотянулось. Лишив изрядной доли сокровищ и толики хорошего самочувствия.
За время странствий по Зоне он подробнейшим образом изучил сталкерское руководство. И был в курсе того обстоятельства, что южная оконечность Зоны отличается от северной пренеприятнейшим свойством: отсюда можно было выйти из Зоны, но совершенно невозможно в неё войти. При попытке движения с юга на север Зона начинала бить электричеством. Разряды шли от земли, их сила росла с каждым шагом — и, в общем, никому не удавалось пройти хотя бы сто метров в этом направлении и остаться в живых. Сталкеру, во что бы то ни стало желающему выйти на юге, рекомендовалось на последних километрах дистанции не сворачивать. И ни в каком случае не пытаться идти назад — во избежание.
Базилио отнёсся к предупрежению серьёзно. Да он и сам заметил, что на последнем километре — который пролегал по замёрзшему лесу — на поворотах тропинки из-под ног стали вылетать голубые искры. Один раз кот споткнулся и получил чувствительный укол электричеством в голень.
Как ни странно, но это обстоятельство навело его на годную мысль. Само наличие тропы и проблемы с поворотами давало в сумме неприятный прогноз: на выходе его может кто-нибудь поджидать. Кто-нибудь, любезно готовый облегчить его стакерскую ношу.