Путь через равнину
Шрифт:
— Пей, — сказал он.
Утратив осторожность, а также способность думать и протестовать, Мадения залпом выпила жидкость. Он налил по чашке Эйле и себе. Затем встал и повел их к бассейну.
Не мешкая, Лозадуна медленно вошел в воду, над которой клубился пар. Мадения последовала за ним. Не раздумывая, Эйла тоже ступила было в воду, но когда ее нога коснулась воды, она сразу же отдернула ее. Вода была настолько горячей, что в ней можно было варить. Огромным усилием воли она заставила себя вновь ступить в воду. Некоторое время она стояла, пока решилась сделать первый шаг. Эйла часто купалась и плавала в холодных реках, озерах, даже иногда взламывала тонкий лед, мылась она и водой, подогретой на костре, но никогда не видела такой горячей воды.
Хотя Лозадуна вел их в глубь бассейна медленно, давая им возможность привыкнуть к горячей воде, Эйле понадобилось больше времени, чтобы достичь каменных сидений. Когда она вошла поглубже, то почувствовала, как тепло проникает в нее. Сев на скамью, она погрузилась в воду до подбородка и расслабилась. Не так уж это и плохо, когда привыкнешь.
Как только они освоились в воде, Лозадуна сказал Эйле, чтобы она задержала дыхание и опустила голову в воду. Когда она, улыбаясь, подняла голову, он велел Мадении сделать то же самое. Затем он сам опустил голову в воду, после чего они вышли из бассейна.
Он подошел к выходу и нашел там деревянную чашу с густой желтоватой мазью, напоминающей застывшее мыло. Он опустил чашу на пол, сделанный из тесно пригнанных плоских камней. Затем зачерпнул мазь и стал размазывать по своему телу, сказав Эйле, чтобы она умастила Мадению, а потом саму себя, смазав даже волосы.
Натирая себя мазью, Лозадуна что-то напевал, и Эйла почувствовала, что это не только ритуальное пение, но и просто пение от радости. Голова у нее чуть-чуть закружилась, и Эйла подумала, что это может быть от напитка, который они выпили.
Когда они использовали всю мазь, Лозадуна взял деревянную чашу, пошел к бассейну и зачерпнул воды, затем вернулся на вымощенный камнями пол и ополоснулся. Он ополоснулся еще дважды, затем облил водой Эйлу и Мадению. Грязная вода не попадала обратно в бассейн, а исчезала между камнями. Затем Лозадуна опять повел их к бассейну.
Когда они уселись в горячую воду, Эйла почувствовала себя полностью расслабленной. Горячий бассейн напоминал ей парные бани Мамутои, но был даже лучше. Когда Лозадуна решил, что прошло достаточно времени, он открыл отверстие в бассейне там, где было глубже. Как только вода стала вытекать из бассейна, он начал так кричать, что Эйла на мгновение опешила.
— Уходите, злые духи! Очищающие воды Великой Матери, уносите с собой любое прикосновение Чароли и его банды. Уходи, вся грязь, с этой водой, оставь это место. Когда уйдет эта вода, Мадения очистится. Могущество Великой Матери создало ее вновь!
Они покинули бассейн. Не одеваясь, они вышли на улицу. Они так разгорячились, что холодный ветер и промерзшая земля под босыми ногами действовали освежающе. Люди, проходившие мимо них, делали вид, что не замечают их, или просто отворачивались. С неприятным чувством Эйла вспомнила другое время, когда люди смотрели прямо на нее и не видели. Но здесь было совсем иное, чем там, в Клане. Здесь люди отворачивались из вежливости. Прогулка быстро охладила их тела, и когда они вновь оказались в шатре, то обрадовались возможности завернуться в мягкие сухие меха и выпить мятного чаю.
Эйла посмотрела на свои руки. Кожа на них сморщилась, но они были абсолютно чистыми. Когда она начала расчесываться, то волосы скрипели.
— Что это за мягкое мыло? — спросила она. — Оно отмывает лучше, чем мыльный корень.
— Его делает Золандия. Вроде бы смесь золы и жира, но лучше сама спроси ее об этом.
Эйла принялась расчесывать Мадению.
— Как вы делаете воду такой горячей? Он улыбнулся:
— Это дар Великой Матери племени Лосадунаи. Здесь есть несколько горячих источников. Одними пользуются все, другие являются священными. Это центральный источник — наиболее почитаемый из всех. Поэтому люди особо чтят это место. Вот почему они не хотят покидать пещеру, но сейчас в ней так много людей, что группа молодых решила основать новое жилище. Есть место вниз по течению на том берегу, но это территория плоскоголовых, и потому пока еще вопрос не решен.
Эйла кивнула, чувствуя себя настолько расслабленной и согревшейся, что лень было и пальцем пошевелить. Она заметила, что Мадения испытывает то же самое.
— Какой прекрасный Дар эта горячая вода! — воскликнула Эйла.
— Важно, что мы благодарны Великой Матери за все Ее Дары, и особенно за Дар Наслаждения.
— Ее Дар — ложь! Это не наслаждение, а боль, — вдруг сказала Мадения. — Как ни просила я, ни умоляла, они не остановились! — выкрикнула она. — Ни один мужчина больше не дотронется до меня!
— У тебя есть право гневаться. У тебя есть право рыдать. Это ужасно, что они сделали с тобой. Я знаю, что ты чувствуешь, — сказала Эйла.
— Откуда ты знаешь, как я себя чувствую? — отпрянула назад молодая женщина.
— Однажды я тоже испытала боль и унижение. Молодая женщина выглядела удивленной, но Лозадуна кивнул, как если бы вдруг понял что-то.
— Мадения, — мягко произнесла Эйла, — когда я была в твоем возрасте, может быть немного младше, почти сразу же после того, как у меня начались месячные, меня изнасиловали. Я не знала, что это означает Наслаждение. Для меня это была только боль.
— Только один мужчина?
— Только один, но потом он домогался меня еще много раз, и я возненавидела это! — Эйла удивилась, что до сих пор от этих воспоминаний в ней поднимается гнев.
— Много раз? Даже после изнасилования? Почему никто не остановил его?
— Они думали, что он имеет на это право. Они думали, что мне не присущи такие чувства, как ярость и ненависть, и они не понимали, почему мне было больно. Я сама начала думать, что со мной что-то не в порядке. Затем я перестала чувствовать боль, но и Наслаждения не испытывала. Это делалось не затем. Это делалось, чтобы унизить меня, и я никогда не переставала ненавидеть это. Но… случилось нечто удивительное, и потом, что бы он ни делал, я думала о другом, о чем-то хорошем, не обращая на него внимания. Поскольку он не вызывал во мне ничего, кроме ярости, он стал чувствовать себя униженным и в конце концов прекратил приставать ко мне. И я не хотела, чтобы когда-либо еще ко мне притронулся мужчина.
— Ни один мужчина больше не коснется меня! — сказала Мадения.
— Не все мужчины похожи на Чароли и его банду. Некоторые такие, как Джондалар. Именно он научил меня радости и Наслаждению Даром Великой Матери, и я говорю тебе, что это прекрасный Дар. Дай себе время и возможность встретить человека, похожего на Джондалара. И ты тоже испытаешь радость.
Мадения затрясла головой:
— Нет! Нет! Это ужасно!
— Я знаю, что это ужасно. Даже самый лучший Дар может быть неправильно использован, и добро можно превратить в зло. Когда-нибудь ты захочешь стать матерью, но ты никогда не станешь ею, если не разделишь Дар Матери с мужчиной.