Путь чернокнижника

Лучезар Ратибора

— Нет. Сословие главной героини не играет там никакой роли. Один шаблон, кем бы она ни была. Всё равно она ищет волшебного богатого принца, который решит её проблемы — либо материальные, либо ментальные.

У Мелани действительно не было нужды заботиться о хлебе насущном. И всё же она зарабатывала. Иногда довольно неплохо. С её слов, даже в Дербенте у неё появились постоянные состоятельные клиентки, которые регулярно обращались к ней за просмотром будущего и колдовской помощью. У всех свои развлечения.

С моей ведьмой я чувствовал себя востребованным мужчиной, ощущал радость и удовлетворение. Так пролетел месяц.

Возможно, волшебным образом я оказался для Мелани «тем самым». Может

статься, что подошло её время, и материнский инстинкт пробудился и, понимая, что время не терпит, начал бить во все колокола. В речи магини начали проскакивать уже более конкретные намёки на брак, на любовь к детям, как ей хочется воспитать кого-то, передать знания и т.д. и т.п. Эти намёки с каждым днём становились всё сильнее и настойчивее, а аргументы выискивались всё более весомые. Я остро чувствовал, что векторы наших путей начинают расходиться. Я не желал сковывать себя узами и не хотел детей. Не помышлял о них интеллектуально, поскольку это отнимет моё Острие Духа, не стремился и интуитивно, потому что у меня не было никакой внутренней потребности произвести потомство и завести семью. В конце концов, в этом отношении я был честен с девушкой с первых встреч. Дал понять своё отношение к размножению и браку. И сейчас при этих намёках я твёрдо повторял свою позицию.

Эти разговоры напрягали меня и изматывали, но, как оказалось, это стало только половиной беды, и началось ещё кое-что — ревность ведьмы. Жгучая, великая ревность. Мелани начала меня допрашивать, где я был, что делал, а почему ушёл раньше, а почему пришёл позже, по какой причине опоздал. Сначала я воспринимал это с улыбкой, где-то даже было приятно, что меня ценят, ревнуют и мною дорожат. А потом я начал замечать за собой слежку. Несколько раз, когда я шёл на базар за продуктами, или на набережную прочесть книгу, мой взгляд падал на одного и того же бородатого мужчину в чёрных штанах и камзоле, с чёрной фуражкой, натянутой на глаза. Интересно, он вообще пытался скрываться, или это был максимум его шпионских способностей? Пора было рвать когти, задавать стрекача, заказывать сибаса, вставать на лыжи, делать ноги, бежать и улепётывать, пока не поздно — всё моё нутро кричало об этом.

И я начал постепенно отдаляться от милой Мелани. Осознанно, поэтапно и планомерно. Сначала начал опаздывать на запланированные встречи. На несколько минут, на полчаса, на час. Потом периодически сказывался больным; то у меня появлялись срочные дела по работе Арсения Саввича — ведь я его официальный помощник — из-за которых приходилось переносить встречу на другой день. Всё реже и реже я виделся с Мелани, по-прежнему изображая радость при виде её. Конечно, она не глупая девушка, и всё понимала. Возможно, не до конца осознавала причину моего отдаления, потому что святой инстинкт продолжения рода постепенно затмевал ей разум, покрывал поволокой её трезвый взгляд. Но девушка чётко видела моё отдаление от неё.

Мне было хорошо с ведьмочкой. Приятно телу и душе, было о чём поговорить, о чём поспорить. Но это не было Большой Любовью, это не было встречей с той самой единственной или с ономэ[1]. Поэтому я готов был с ней расстаться. Пару дней погрущу. И всё пройдёт. В конце концов, я прекрасно жил без неё, проживу и дальше.

В очередной раз, когда Мелани прислала мне посыльного с запиской о встрече завтра, я сказался занятым. После этого в течение двух недель больше никаких вестей от девушки не поступало. Я даже вздохнул с облегчением, надеясь, что мадмуазель Мелани Броссе всё поняла, приняла, и дальше будет строить свою жизнь, семью и размножение без моего участия.

Если бы молодость знала, если бы старость могла… В ту юную пору я искренне стремился к божественности, жаждал превзойти Человеческую Форму и поскорее покинуть плотный

план бытия. С годами моя цель изменилась: я стал циничнее и рациональнее, я почувствовал вкус настоящей жизни и оценил её прелести по достоинству, оставив возвышенные грёзы стать богом наивным неофитам. Кто знает, как развились бы наши с Мелани отношения, будь уже тогда мои взгляды на Путь более приземлёнными?..

А пока моя жизнь вернулась к прежнему распорядку: я гулял, отсыпался, много читал, совершал свои практики. Ещё один или два раза я замечал бородатого мужчину с фуражкой на глазах, но он был очень далеко и почти мгновенно пропадал из виду.

Со дня расставания с Мелани прошло немного времени, буквально пару недель, и моя плоть начала восставать. Несмотря на практики и самоконтроль, мне снились эротические сны, наполненные оргиями с разными девушками. Нужна была физиологическая разрядка. Пришла пора выбираться на охоту.

Я намылся, надушился, надел на себя аркан Дьявол, запахнулся плотным оранжевым сиянием Свадхистаны и отправился на рынок. Вот молодая девица, вроде бы я даже встречал её на улице раньше. Купеческая дочка, со слугами. Подойдя, представился, бросив всё магическое очарование в неё и на неё. Она особо и не сопротивлялась. Плотная, довольно высокая для девушки, с меня ростом, с фигурой песочных часов. Она сразу приняла мое приглашение прогуляться, отослала слуг за покупками, дала им червонец, а сама, без стеснения, взяла меня под руку. Мы неспешно брели и болтали. Я пребывал в потоке, нёс порожнюю ерунду, рассказывал, как звёзды прекрасно сияют при свете Луны, как Персей седлает Пегаса, время от времени сыпал комплиментами. Девушка искренне смеялась и краснела. Я прямо видел, как разгорается страсть её плоти. Вот скамейка у моря, присели. Я обнял её за талию и прижал к себе. Поцеловал. От долгого воздержания мои чресла взорвались жарким пламенем.

И тут, чья-то цепкая и сильная рука хватает меня за воротник, резко дёргает и скидывает со скамьи. Не ожидая такого подвоха, я не удерживаю равновесие и сваливаюсь кубарем, усевшись на задницу. Сижу, смотрю растерянным взглядом. А передо мной стоит разъярённая демоница Мелани. Глаза её сияют адским блеском и метают огненные молнии. Лицо превратилось в маску гневного божества, способного только разрушать и уничтожать. И даже в таком виде ведьма безмерно прекрасна. Она разворачивается к девушке, даёт ей звонкую оплеуху, поднимает за шкирку, даёт сильного пинка вдогонку и кричит:

— Вали отсюда, шлюха холопская!

Купеческая дочка, явно не привыкшая к такому обращению, вся в слезах скорее ретировалась.

Демон ада повернулась ко мне. Я уже успел встать, тут и мне прилетела хлёсткая пощёчина. В голове загудело. Не ожидал я такой силы в столь хрупкой на вид девушке.

— Кобелина! Fils de pute! Encul'e! Merdeux![2]

Мелани снова попыталась влепить мне пощёчину. Я увернулся. Тогда она пнула меня носком сапога по колену. Это было больно.

— Я к нему всей душой и сердцем! А он пропадает, исчезает! Потом встречается тут со всякими шалавами!

Пора было расставить все точки над «i» с не совсем адекватной барышней.

— Стоп, Мелани, стоп! Между нами больше ничего нет! Ты живёшь своей жизнью, я живу своей. Не раз и не два я отвечал тебе на твои намёки о детях, что я не собираюсь размножаться. Это противоречит моему Пути Мага! Но ты будто не слышала, не хотела слышать, продолжая крутить свою шарманку. Хватит! Нам не по пути! Найди себе «достойного» и рожай, сколько хочешь! А я отправлюсь в Вечность.

— Вот тут ты точно угадал, скотина! Ты отправишься в Вечность. И гораздо раньше, чем думаешь! Сдохнешь в мучениях! Егильет[3] тебе покажется благословением! Запомни это раз и навсегда: как я сказала, так и будет!