Путь "Чёрной молнии"
Шрифт:
Учительница, узнав своего ученика, притихла. Пацаны с каким — то скорбным видом смотрели на распухшее и избитое до крови лицо женщины. И тут она не выдержала: отвернувшись к стене, разрыдалась в голос. Она надрывно плакала, с неестественным завыванием, и все время сталась закрыть курткой оголенные ноги. Зеля махнул всем рукой, и пацаны вышли из комнаты, прикрыв за собой дверь. Через некоторое время плачь прекратился и только слышался уговаривающий и успокаивающий голос Сергея.
Он вывел ее уже одетую и, поддерживая за плечи, повел к выходу. Пацаны, проводив их взглядом, схватили двух насильников и заволокли в класс. По всей школе разнеслись ужасные вопли, сменившиеся плаксивыми просьбами — не убивать, затем все смолкло. Обоих, лежавших в собственной крови на полу, бросили, даже не убедившись: остались ли они живы после жестокого мордобоя.
Когда бедную учительницу вели до вахты, заключенные притихли, затем по толпе прошелся ропот и кто-то спросил:
— Кто ее так?
— Там — в классе, спроси у козлов, если они смогут еще чего-то сказать, — ответил Глазун.
Дрон, когда услышал рассказ Сашки, приказал троих отвести в промзону.
— Поступайте с ними на свое усмотрение.
Когда женщина скрылась в глубине коридора вахты, один офицер выхватил у солдата автомат и передернув затвор, направил ствол на толпу зэков:
— Твари, б…., положу всех.
У него успели вывернуть из рук оружие и увести с вахты.
— Сашка подошел к крыльцу и в запале выкрикнул:
— Вам нужно время, для того, чтобы судить этих тварей, а мы не стали ждать…
— Что вы с ними сделали? — спросил майор с повязкой «ДПНК» на рукаве.
— Наказали. Может вам отдать трупы?
— Так вы их убили?!
— Не знаю, они там, в школе валяются.
Мужики, понимая, что начинается бунт, осмелели. Вооружались кто чем: кто ломал кровати и выбирал себе увесистую трубу, кто валил деревянный забор и, отрывая доску, примерял в руке.
Дрон и Макар, после инцендента с учительницей, примкнули к многочисленной толпе. Стоя на плацу, он махал руками и что-то выкрикивал, привлекая к себе внимание. Постепенно шум и крики утихли.
— Мужики! Первое действие выполнено, мы оказали неповиновение ментам и они будут вынуждены нас выслушать. Второе — мы изолировали козлов и перекрыли им выход из зоны, теперь им придется с нами считаться, они находятся под наблюдением братвы в первом отряде.
Я призываю вас не громить зону, пока для этого нет надобности, если менты откажутся выслушать нас, то мы будем вынуждены объявить тотальный бунт, пока сюда не приедут прокурор по надзору и начальники с управы.
Раздались возгласы одобрения.
— Мы не стадо баранов и не кучка тех отмороженных тварей, которые только что расправились с женщиной. Активисты — это наши враги, с них особый спрос, а простые люди не должны отвечать за наши разборки с ментами. Правильно я говорю?!
— Он прав! — раздался голос из толпы и его подхватили сотни других. На какой-то миг над плацем воцарилась тишина, и чей-то писклявый голос выкрикнул:
— Да здравствует революция!
Толпа заключенных разразилась громким смехом.
Дронов предвкушал первые шаги победы, но он понимал: пока мужики управляемы, с ними можно идти рука об руку, но как только толпа выйдет из-под контроля, все пропало, их уже ничем не остановишь. Начнутся бессмысленные погромы и грабежи, зону подожгут и в таком хаосе бесполезно наводить порядок. Потому ходили среди мужиков авторитетные пацаны и разъясняли, что еще рано поднимать бунт. Постепенно зона успокоилась, и все стали ждать переговоров с начальством.
Глава 37 Узники ШИЗО освобождены
Тем временем в кабинете начальника колонии проводилось экстренное совещание. Полковник Серебров был категорически против, чтобы сообщить в управление о волнениях заключенных. Был вызван командир роты охранения, которому приказали усилить караулы и выставить дополнительные посты вокруг колонии.
— Справимся своими силами, но на непредвиденный случай, усилить патрулирование территории возле зоны, на смотровых вышках выставить по двое часовых. При малейшей попытке пересечь полосу препятствия, стрелять незамедлительно, но предупреждаю, только в запретной зоне, — наставлял начальник колонии.
Ефремов стоял на том, чтобы позвонили в управление и вызвали на помощь внутренние войска. Он так же считал необходимым: оповестить управление МВД, чтобы для поддержания порядка со стороны свободы, дежурили милиционеры. Ситуация может выйти из-под контроля и потом будет поздно, взбунтовавшиеся зэки все снесут на своем пути.
Мнения разделились. Многие не понимали, что все происходящее выглядит серьезным фактом, и вмешательство других подразделений внутренних войск будет излишним. Другие боялись за свою безопасность и даже за жизнь. В конечном результате, полковник Серебров принял решение: выйти к осужденным и провести переговоры.
Взяв с собой несколько офицеров для сопровождения, он вошел через КПП в зону. Толпа заключенных расступилась, пропуская администрацию к месту, где стояли авторитеты колонии, и снова сомкнулась.
Серебров, как можно спокойнее, громко заговорил:
— Граждане осужденные, прошу вашего внимания. В первую очередь руководство колонии обязательно вас выслушает, если ваши требования приемлемые, и мы будем в состоянии решить их своими силами, я обещаю вам, что мы все выполним. Главное сейчас — урегулировать конфликт. Я призываю вас не продолжать избиения осужденных, не стоит усложнять ситуацию, давайте мирным путем решим эти проблемы.
До самого конца речи голос его был твердым и спокойным.
— Мягко стелешь — жестко спать, — послышалась первая реплика.
Дрон протиснулся сквозь толпу зэков и подошел к начальству.
— Хорошо, но ты должен нам дать гарантию, если все закончится мирным путем, не прессовать зэков за наказание козлов.
— Какие гарантии вы хотите получить? — обратился с вопросом полковник к Дронову и его сподвижникам.
— Твое слово! Слово офицера. Ты готов нам его дать? — спросил Дрон, уверенно глядя в глаза полковнику. Серебров переглянулся с сопровождавшими его офицерами. Они остались безучастными к его немому вопросу. Полковник понял, что в данный момент он зря ищет у них содействия.