Путь Черной молнии
Шрифт:
– Вот еще что, - Дрон помрачнел, - мне маляву подогнали: с Колдуном на крытке беда случилась. Парняга был центровой, да не выдержал длительного пресса, сломался, но он многое сделал для братвы, а хорошее нельзя забывать.
– Его что, опустили?
– спросил Крут.
– Нет, месяц прессовали, ночами не давали спать, в мешке подвешивали, одним словом сломали его менты. Его в рабочку уже перевели с карантина, пусть Аркан поможет с гревом.
– Хорошо, передам.
– Макара помнишь?
– Ты случайно не о Ваське говоришь?
– О нем, он тебе привет передает. Вам где по жизни удалось пересечься?
– И ему привет. Я с его подельником - Юркой Писклей на "пятерке" сидел, он когда-то вместе с Макаром "гастролировал" по карманной тяге. Я встречал его на воле, классный мужик.
– Серега, у меня к тебе личная просьба.
– Леха, без проблем.
– Возьми вот это письмо, если со мной что-то случится, найди по адресу на конверте и передай его молодой женщине. Но только в том случае, если меня...
– Не сгущай тучи, Дрон,- строго сказал Крутов.
– Крут, мы не в пионерскую "Зарницу" собрались играть, на кону будут стоять наши жизни, если управа или Москва даст добро, то шмалять начнут за милую душу.
– Это точно Леха.
– В общем передашь?
– Если не секрет, что хоть за женщина?
– Начальница санчасти.
– А по натуре, что из себя представляет? Я на "пятерке" сидел, так там была такая - Лида. Баба - гром, семь на восемь-восемь на семь. С ней раньше на воле один зэк кувыркался в постели, у него даже ее фотография на тумбочке стояла, потом режимники не разрешили ему выставлять фото, боялись, что эту Лиду скомпрометируют.
– Здоровая такая?
– усмехнулся Дрон.
– Ага. А ставит из себя, будто жена генсека, не ниже.
– Нет, Серега, Инна - золотая женщина.
– Инна?! Постой - постой - это не та Инна, сына которой я с кутузки вытаскивал?
– Она самая, - улыбнулся Дрон, правда близкие знакомые ее Инной зовут.
– Ты вошел в их число?
– смеясь, спросил Крут.
– Не важно.
– Ну и дела. Мне Аркан недавно поручил, чтобы я улаптевал все по уму.
– Благодарю тебя Серега, помог ты ей и ее пацану.
– Ну, раз помог, то зачтется мне: на том свете угольков меньше будет, - весело отозвался Крут, - Леха, так ты к девочке-то пойдешь?
– Не знаю, еще не решил.
– Да ты чё, мы с Арканом лично для тебя подбирали ее.
– Ладно-ладно, не егози. Я же сказал - посмотрю.
– Так у тебя чего-то с Инной?
– догадался Крут.
– Да что у меня с ней может быть. Просто женщина хорошая, приглянулась.
– Ладно, Леха, мне этого не понять, для меня бабы и девки - одна лишь услада. Мне шмар и так хватает.
– Как девочка, заводная?
– спросил Дрон.
– Высший класс! Она у нас среди Интуристов шустрит, дорогущая стерва, я ее в свое время у одного фраера отбил, потом приобщил к делу.
– Сам-то как, проверял?
– усмехнулся Дрон.
– Конечно. Правда давно, вообще она деваха что надо - это ее работа, она у нас вроде подводчицы, играет роль крючка на ловлю Фан - Фанычей. Ну, так что, пойдешь к ней?
– Пойду - пойду, не егози, я пацана своего к ней отправил, пусть насладится.
Через некоторое время в дверь постучали, и на пороге показался Карзубый.
– Леха, - обратился он к Дрону,- здесь тебя прапор домогается, я его не пустил, так он меня грозится в пыль закатать. Что с ним делать?
– Подожди, я сам с ним разберусь.
Дрон вышел за дверь. Крокодил Гена, изрядно подвыпивший, стоял за грудой ящиков и, слегка пошатываясь, справлял нужду. Увидев вышедшего из бытовки авторитета, он развязно заговорил:
– А - а! Гражданин вор, так Вы и Цербера себе завели, чтобы начальника не пропускать. Как это понимать? Я его сейчас в камеру закрою, а в зону приедем: в ШИЗО загашу.
– Гена, ну, прости его. Для него - я главнее, потом уже начальник колонии, - отшутился Дрон.
– Ну, ты и загнул, начальник ко...., - прапор икнул.
– Ого! Да я вижу, у тебя в глотке что-то застряло, наверняка нужна жидкостью протолкнуть это дело.
– А у тебя есть?- округлил и без того большие глаза Гена.
– Для хорошего человека всегда чего-нибудь найдется, ты только много не принимай на грудь, тебе еще нас в зону сопровождать. Помнишь об этом?
– Конечно, я ничего не забыл...
– и он замахал руками, давая понять, что его слово - кремень.
– И пусть пацаны здесь по-тихому посидят, бухать не будут,- попросил Дрон. Прапорщик согласно кивнул головой и остался у входа, ожидая, когда ему преподнесут очередную порцию согревающего.
Дрон зашел в бытовку, достал из тайника бутылку водки и, передав Карзубому, попросил отдать прапору. Проводив Крокодила Гену глазами до выхода из склада, Ирощенко направился за Воробьем.
– Посиди тут с пацанами, а я пойду с "невестой" покувыркаюсь, - обратился Дрон к Круту, - скоро съем с работы, а тебе и девахе нужно в тайник гаситься.
Пришел Ирощенко и Воробьев, по лицу последнего можно было сразу определить, что вернулся он из счастливого похождения. До возвращения Дрона, сидели все вместе, пили чай и разговаривали о жизни.
Видимо так было угодно судьбе, что Воробьев и Крутов не упомянули в разговоре: за что Сашка получил пять лет. Он даже не знал, что перед ним сидит человек, косвенно виновный в том, что молодому парню сломали жизнь. Это ведь Крут подговорил своих людей избить Валерку Морозова - друга Воробьева, а потом была спровоцирована настоящая драка с Кузбасскими спортсменами, закончившаяся для Сашки тюремным сроком.