Путь Черной молнии
Шрифт:
– Сначала мне попасть туда нужно и во всем разобраться, тогда а найду справедливое решение. А почему ты его сам не накажешь, если чувствуешь, что Грак ведет себя, как последний отморозок?
– Так вы же все солидарные, начни справедливое разбирательства, вы переходите в конфронтацию к ментам. Не правда ли, интересное решение?
– Да, здесь ты прав, этого у нас не отнимешь.
– А если я помогу тебе и предоставлю возможность посетить камеру?
– Хорошо, я только с братвой компетентной свяжусь и поставлю их в известность, чтобы мое решение не было единоличным.
–
Придя в свою камеру, Сашка рассказал пацанам все подробности, правда не раскрывая тайны, что опер является его потенциальным знакомым. Пацаны одобрили решение Воробьева, зайти в хату и навести там порядок.
Сашка отправил несколько маляв братве, имеющих авторитет в тюрьме, и незамедлительно последовал ответ: "Если камера возьмет сторону беспредельщика, то накажи их по справедливости, а Седой должен сам получить с Грака. Если у тебя есть возможность зайти в хату: иди, ты поступаешь правильно".
На следующий день Сашку, как вновь прибывшего, с матрацем и вещами посадили в камеру, где правил Грак. Он встретил Воробьева нагло, решив пощупать на "масть", бросил ему под ноги вафельное полотенце. Сашка, вытерев ноги, прошел и сел за стол. Присмотрелся к сокамерникам, и пригласил к столу Грака и Седого.
– Ты что, земляк, кого ты за стол тянешь, он же без пяти минут петух.
– А кто его опускал, и за что?
– спросил Сашка.
– Ты борзый что ли, с ходу тут почву промацываешь, ты вообще кто такой?
Грак подступил вплотную к Воробьеву.
– По ходу ты здесь борзый, раз так встречаешь людей, которых никогда в глаза не видел.
Сашка схватил всей пятерней левое плечо Грака и с такой силой надавил под ключицу большим пальцем, что он охнул от боли и присел на край лавочки.
– Мое погоняло - Воробей, я послан авторитетной братвой провести разборки в этой хате. До наших ушей донесли, что ты беспредельничаешь,- Грак хотел вскочить, но Сашка опять надавил ему на плечо,- будешь дергаться, успокою.
– Мужики, да эту борзоту надо гасить...
Но это были его последние слова, Сашка сильным ударом в живот, выключил на несколько секунд Грака, потом подошел к нему, и взяв за шиворот куртки, как напакостившего котенка, посадил на лавочку.
– Я тебе сказал, не дергайся, в следующий раз что-нибудь сломаю, понял меня?
Грак мгновенно присмирел и согласно кивнул.
Сашка начал опрашивать мужиков, выслушивая всех по -порядку. "Все верно, получилось именно так, как говорил опер, видимо у него здесь своя наседка сидит", - подумал он, осматривая лица парней и мужиков.
– Седой,- обратился он к униженному,- я даю тебе поддержку и ты должен решить, что с ним сделать, но предупреждаю, если ты ему спустишь, твой статус останется прежним, и тогда тебе никто не поможет.
Долго уговаривать Седого не пришлось, он со всего размаху ударил по лицу Грака, тот, слетев с лавочки, ударился головой об угол шконки. Не чувствуя сопротивления со стороны Грака, Седой пнул его два раза по боку, и схватив за шиворот, потащил к унитазу. Грак ухватился за шконку, да так крепко, что его трудно было оторвать.
Приговоренный верещал:
– Седой, не надо! Пацаны ну скажите ему...
Но
– Ты же хотел быть главным в хате, теперь ты король параши, отныне это твой законный трон.
Воробей долго разговаривал с мужиками и объяснил им простую истину:
– Не нужно бояться ситуаций, в которые вы попадаете. В тюрьме много нормальных и правильных людей, способных разобраться в ваших проблемах. Вам предстоит жить в зоне, а в каком статусе, это уже закладывается здесь - в тюрьме. Вот таких отмороженных беспредельщиков нужно сразу ставить в стойло, а не дожидаться, когда за вас их накажут. Отписывайте и гоните малявы, справляйтесь у братвы об истинном состоянии дел, интересуйтесь, как поступать в таких случаях.
После обеда Сашку увели из камеры. Потом он получил от Седого маляву, тот благодарил за оказанную помощь, и передал от всех мужиков привет. Теперь у них в камере тишь, да благодать: имея такого короля параши, можно спокойно решать насущные вопросы.
Прошло еще шесть месяцев. Неминуемо приближался день суда.
Сашке изредка удавалось перекинуться записками со своими друзьями: Зелей и Глазуном. С Ирощенко и Сибирским было сложнее, они находились в спецкоридоре, куда весточки совсем не доходили.
Воробьеву нашли хорошего адвоката, в этом заключалась помощь его родных и знакомых. Сашка даже не предполагал, сколько людей было подключено, чтобы приблизить к делу квалифицированного защитника. Несколько юристов отказались участвовать в процессе, а этот адвокат, зная отлично процессуальный кодекс и, имея хорошее образование, использовал углубленные знания норм уголовного законодательства. Он со знанием дела включился в работу, и как клещ цеплялся за малейшую деталь. Ему понравился независимый и рассудительный парень. Беседуя с его матерью, защитник понял, что Саша за личность: убеждать или уговаривать, чтобы он поменял свои показания, было бесполезно. Найдя массу белых и темных пятен в деле Воробьева, адвокат решил побороться на суде за своего подопечного. В процессе следствия адвокату приходилось присутствовать при допросе Александра, и как говорится не раз ставить на место ретивого следователя.
Прошел месяц после подписания 201 статьи, дело было закрыто и передано в Областной суд. Оно предвещало быть громким, и судебное заседание должно проходить в закрытом режиме. В зал суда допускались только близкие родственники и свидетели. Основными очевидцами бунта являлись заключенные, и присутствовать на процессе не могли, фигурировались только их письменные показания.
Со стороны администрации свидетелей тоже хватало, хотя по правилам законодательства, органам не разрешалось принимать участие в освидетельствовании, и даже с простой точки зрения можно судить, что наговорят служащие данного учреждения, свидетельствуя против заключенных.