Путь Черной молнии

Теущаков Александр Александрович

Вскочили со стульев другие члены семьи. Получилось следующее распределение сил: на стороне Сашки остались Зеля и Глазун, шестеро на стороне Равиля.

– Так, понятно, бунт на корабле, и вы шохи (шестерки-прислуги) на его стороне,- кинул Равиль обидные слова в сторону Зели и Глазуна,- вы чё быки, перепутали ноты, или стойло свое забыли? Да мы вас щас "пехотинцев" загоним туда, где вы еще не были,- Равиль пытался нагнать жути.

Сашка и его пацаны отступили на два шага.

– Я вижу, ты по-хорошему не понимаешь,- вновь одернул Воробьев Равиля.

Семь

против троих - силы неравные, но Сашка был готов к этому, свинчатка была уже зажата в ладони. Когда первый из Равилевских перешел дозволенную черту, он с силой врезал ему в правое плечо кулаком, и следом - левой рукой нанес удар под дых. Последний удар был настолько сильным, что откинул нападавшего в угол комнаты. Зеля и Глазун выхватили палки и угрожающе продвинулись вперед. Равилевские немного замешкались, сразу видно, что не готовились к драке. Да, здесь Воробьев был на коне: мгновенно, взяв инициативу в свои руки и пристально наблюдая за каждым, Сашка медленно подходил к Равилю. Он сделал ложный выпад, как бы пугая противников и видя, что двое из недругов отпрыгнули назад, подошел вплотную к Равелинскому.

– Отвечаешь за свои слова?

– Надо будет, отвечу.

– Да не будь ты тряпкой, мне сейчас нужен твой ответ, я тебя последний раз спрашиваю, за базар отвечаешь?

Но здесь произошло следующее: кто-то из Равилевских решил кинуться на Санькиных пацанов, но в свою очередь Глазун пригладил его палкой по ключице; раздался вой, сопровождающийся матами. Санька на мгновение повернул голову и тут же инстинктивно отвел ее в сторону, кулак Равиля прошелся вскользь его правой щеки. Не раздумывая, Сашка слегка присел и с левой - апперкотом нанес сокрушительный удар в челюсть Равелинскому. Клацнули зубы, он широко раскинул руки, и задев своих двоих братков, улетел в угол комнаты. Один из противников кинулся к двери, чтобы позвать на помощь, но на него посыпались дружные удары палок Сашкиных приятелей. Другие, а их осталось трое, мирно выставив ладони вперед, отступили назад. Пельмень вышел из их ряда и, подойдя к Воробьевским пацанам, принял их сторону. Сашка подошел к Равилю и, сев перед ним на стул, продолжил беседу:

– Ну, так отвечаешь за слова?

– Тебе чего, этого мало?
– Равиль провел рукой по начавшей болеть челюсти.- Чё ты хочешь?

– Я тебе уже сказал, мы выходим из семьи, твоими шестерками быть не желаем, ты нас подставил перед Сибирскими.

– Ах вот оно в чем дело! Что, очко сыграло? Ты подумал я тебя сдам Сибирским. Ну, ты и недотепа...- Сашка не дал ему договорить.

– Заткнись! Я уже разговаривал с Сибирскими, у них к нам нет претензий. Тебе придется держать ответ перед ними.

– Так ты чё, меня Сибирским сдал?- казалось, Равиль нашел отдушину и решил завладеть ситуацией.

– А нормальных пацанов опускать, ты считаешь правильно?! Даже Пархатый не был в курсе твоего бреда.

– А - то ты не знаешь, кто дал зеленку (дать добро на что - нибудь, разрешить), чтобы их опустить,- Равелинский хотел прикрылся именем авторитета.

– Да не гони ты мне дуру Равиль, через два дня выйдет Дрон и тогда будет ясно, кто кого решил опустить, ты моли Бога, чтобы тебя Сибирские не порвали. Ты знаешь, что вся братва зоны просила Дрона о справедливых разборах.

Для Равелинского это было новостью, он забегал глазами, как бы помогая своим мыслям, но Воробьев, не дав ему опомниться, продолжал нападать:

– Пархатому только на руку, если с тебя спросят за беспредел, он останется главным и полновластным в отряде, мне с ним не по пути, а с таким как ты, мне вообще не о чем разговаривать, мои пацаны...
– Сашка сделал ударение на "мои", - будут со мной, и не тебе решать, где и с кем им быть, для тебя они шестерки, а для меня нормальные парни. И теперь...- Он обвел взглядом всех присутствующих в комнате,- если у кого возникнет желание пустить нас под кулаки, пусть зарубит у себя на носу, мы пойдем до конца, и лично я буду молотить каждого, кто встанет на нашем пути.

– А ты не боишься, если все обернется не в твою сторону?- спросил Равиль, успокоившись немного,- ведь я тебя предупреждал, кулаками ты не расчистишь себе дорогу, найдутся быки, которые и на твою шею ярмо накинут.

– Я, в отличие от тебя и Пархатого, всегда слежу за своими словами и прежде чем кого-либо бить, пытаюсь мирным путем договариваться, а за себя и за пацанов, постоять всегда сумею. В зоне еще хватает справедливых людей, которые рассудят спорящие стороны, только вот кое-кому нужно научиться обращаться к братве за советами, а не беспредельничать.

Да, Равелинский считал, что этот парень не промах. Далеко пойдет. Откуда в нем, молодом, да неопытном, такая внутренняя сила,ставящая его в один ранг с правильными пацанами?

– Ладно, зови Пархатого, вместе будем решать,- не унимался Равелинский.

– Мы тебе что, пристяжные или ты нас в карты выиграл?- возмутился Сашка. Он понимал, что Равиль хочет взять матч реванш за утерянные позиции, и если здесь появится Пархатый со своими быками, ему и пацанам не сдобровать, и Воробей решил применить последний аргумент.

– Что Дрон передал на словах Пархатому?

– Что передал?- состроил удивленную физиономию Равиль.

– Ты дурака-то из себя не строй, поддержку кому он кинул, тебе или мне?

– Тебе, но с условием, что мы за тобой присмотрим, а теперь выходит, ты и сам отказываешься.

– Ну, ты и крученный Равиль, как поросячий хвост. Я, к примеру, не нуждаюсь в твоей опеке, ты что, отец мне родной? Чтобы смотреть за мной. Позволь мне самому решать, с кем мне быть,- решительно заявил Сашка.

– Ништяк, я не против, но решай за себя, а не за этих,- Равиль кивнул на Зелю и Глазуна,- у них передо мною кое-какие долги. Чтобы мы разошлись красиво, как в море корабли, они за тот период, что я их содержал, отмазывал от работы и прочие, задолжали мне.

– И что ты хочешь с них, откупного запросишь?

– По сотке с каждого и мы мирно разбежимся,- не моргнув, заявил Равиль.

Пацаны присвистнули, где им сейчас взять такие деньги?

– Подождать сможешь?- спросил Сашка.