Путь чести
Шрифт:
Облегченно выдохнув, я обошел еще дергающегося коня, зайдя с открывшегося левого бока — и достал из седельной кобуры второй, неиспользованный пистоль тушинца. На мое счастье, он не успел толком промокнуть… После чего поспешил к месту общей схватки, ступая уже обеими босыми ногами (потерял и правый сапог, завязший в илу!) в промокших портянках по чавкающей под ногами жиже…
От реки вразнобой грохнуло сразу несколько выстрелов. Стреляли «новики» — и довольно точно, выбив из седел пятерых оставшихся на лошадях всадников! Еще трое было рванулись обратно к обозу — но подбежав к ближнему ко мне литовцу на десять шагов, я вскинул руку, наведя мушку пистоля на спину врага, и тут же утопил спуск… Грохнул выстрел — и вскрикнув, всадник кулем сверзился из седла, запутавшись ногой в одном из стремян.
Оставшиеся тушинцы также не успели далеко уйти — казачьи стрелы настигли обоих ворогов, поразив их в спины… Прочих, уже спешенных и барахтающихся в грязи литовцев мои драгуны добивают на земле — так что в конечном итоге мой расчет с камышами оправдался. Я, правда, недооценил ворогов, лихо ринувшихся в атаку на моих ратников! Но и те не рассчитали, что лошади их будут сильно вязнуть, что сделает их неповоротливыми и уязвимыми — а моя команда ранить именно скакунов позволила «драгунам» довольно быстро ссадить большинство воров, причем в довольно короткий срок…
Тем не менее, и мой полуэскадрон понес весьма чувствительные потери: девять убитых, еще семеро раненых — серьезно раненых, не говоря уже о небольших ранениях, вроде моего… Подойдя к обозным бочонкам, частью перевернутым — при звуках выстрелов несколько лошадей, впряженных в телеги и оставшиеся без возничих, понесли, переворачивая груз — я уловил терпкий запах крепкого алкоголя.
— Неужели это все из-за какой-то горилки?!
Моему разочарованию нет предела: ни порох, ни оружие, ни тебе хотя бы жалование наемникам, ничего. Водка! Местная водка, которую наловчились гнать у запорожских казаков — или кто там ее первым начал производить? И все наши потери только из-за спиртного…
— Соберите оружие, главное — огнестрельное. С панцирников можно снять брони, потом дыры залатаете. Весь хабар — перстни, золото, серебро, все в общий котел, после дуванить будем, но кресты не трогать! Горилки наберите несколько фляг для раненых, после бочки откупорить и скинуть с телег — мы на них раненых повезем и наших павших.
…Первый налет заставил меня всерьез засомневаться в своих силах. Несмотря на неплохо подобранную позицию и фактор внезапности, потери составили едва ли не треть отряда! А если брать в расчет тех, кто сидел в камышах, так и вовсе чуть менее половины… Такими темпами еще одна засада — и все, люди у меня кончатся.
Самому бы не сгинуть… Попади тушинец немного правее, и я получил бы гарантированно сломанное ребро, в круговерти схватки наверняка бы ранившее легкое. А уж если бы попала непосредственно в грудь тяжелая, крупнокалиберная пистольная пуля, то пробила бы легкое — все, неминуемая смерть.
А умирать, по совести сказать-то — страшно… В такие мгновения начинаешь очень остро желать вернуться к близким — хотя бы на несколько секунд, обнять, услышать запах, почувствовать их тепло… У павших сразу такой возможности — да и желания — нет. А вот у уходящих раненых, коим мы в качестве обезболивающего даем горилку… Они в горячечном бреду зовут кто мать, кто жену, кто детей. И их стоны и голоса слышать особенно тяжело, зная, что помочь уже ничем не можешь. Ибо тяжелораненые (у кого разрублено плеча или ранена голова, или отсечена кисть) в конечном итоге вряд ли дотянут до своих, даже если прямо сейчас погрузить их на телеги и увести за собой. Растрясутся на телегах, а там всевозможные заражения вдогонку… Раны, кому возможно, мы, конечно, прижгли, что-то незначительное обработали горилкой — но чистить их, правильно сшивать у меня никто не умеет.
…Остаток дня прошел в сборе отряда (включая и дозоры), коротких похоронах павших, смене «лежки». От места засады уходили нехоженными тропами, стремясь уберечься от встречи с разъездами поляков и прочих «тушинцев». А за время пути отошло сразу трое раненых — из тех, кому не повезло больше прочих... Затем готовили горячую похлебку из конины, бульоном которой проще всего кормить увечных.
Всю последующую ночь я просыпался то от боли в боку, то ли от стонов раненых, то ли от собственных стонов. И каждое пробуждение меня мучил один и тот же вопрос: что делать дальше?!
Глава 16
Мы найдем дорогу, но если нам это не удастся, мы построим ее сами.
Ганнибал Барка .
Въезд в лагерь Скопина-Шуйского встретил нас холодным северным ветром и такими же прохладными взглядами стрельцов и ополчения. Подмога была важна и нужна, но люди не забыли, как наемники ушли. И большинству их показалось малым утешением, что в свое время Делагарди все-таки оставил отряд Зомме.
Сам Якоб Понтуссон молчаливого недовольства не замечал, он прекрасно понимал, что ликованием его встречать не будут, но это только до первого боя. А потом уже все продолжиться своим чередом: со славой и золотом в карманах. Так что сейчас можно и потерпеть.
А вот князь Михаил Скопин-Шуйский встретил товарища радушно. Наш предводитель отложил обсуждение важных вопросов на следующий день, сперва устроив настоящую русскую встречу. В шатре для шведа и его офицерского состава накрыли столы. Хмельного меда и кваса в достатке, как и печеной на вертелах дичи, и всевозможных пирогов. Командиры подразделений Делагарди выглядят весьма довольными подобной встречей, а сам князь и кондотьер с негромко переговариваются во главе стола, совершенно по-дружески посмеиваясь над штуками друг друга. Зомме, судя по внешнему виду, также вполне доволен жизнь.. Христиер прекрасно понимает, что помощь корпуса будет не просто «не лишней», а станет именно той гирькой на весах, которая окончательно заставит весы судьбы склониться на нашу сторону.
Но в тоже время от моих глаз не укрылась та тень, что все четче проступает на лице князя. Кажется, слова моего товарища по студенческой скамье запали в самое сердце Михаила, и теперь уже не отпускают его мыслей, заставляя вновь и вновь возвращаться к предсказанию об отравлении царственной родней! Кстати, о друге…
Сочтя княжеское задание выполненным, я оставил соратников за столом и отправился на поиски «Орла». Тщетно. Оказалось, что по заданию Скопина-Шуйского он отбыл с отрядом «пошалить» в тылах Сапеги, отвлекая того от осады Троице-Сергеевой лавры. Понятное дело — не только он и его люди, а еще как миниум две сотни детей боярских действуют на том направлении.
Интересно, меня и моих рейтар отправят на помощь? Все-таки боевой «профиль» вполне подходит…
У своего шатра я расслышал передающиеся приказы о завтрашней проверке вооружения и готовности. Пир пиром, но князь никогда не забывает о своей конечной цели.
А наш долг с «Тимофеем» (стараюсь называть друга по имени его предка даже в мыслях, чтобы ненароком не ошибиться в общение) как раз и заключается в том, чтобы помочь Михаилау Васильевичу разгромить воров и поляков — и сберечь его от яда отравителей....