Путь чести
Шрифт:
У меня самого «ручных бомб» в наличие нет — зато есть еще два готовых к бою пистоля. Нацелив их на подъем, я дождался, когда сквозь понемногу рассеивающийся дым проступят силуэты во весь опор скачущих всадников, решивших рискнуть — и прорваться под прикрытием дымовой завесы вперед… После чего, с промежутком в две секунды, я хладнокровно разрядил оба пистоля по жеребцам всадникам — надеясь затормозить прорывающихся литовцев небольшой пробкой из павших скакунов!
Пару секунд я действительно выиграл…
А после к всадникам полетели гранаты с уже дымящимися фитилями!
— Е-мае!!!
Я испуганно присел, испытывая неопределенную смесь страха и восторга перед самодельными гранатами моего же авторства: пули, разбрасываемые во все стороны, словно шрапнель (хотя та подрывается в воздухе), срезали несколько листьев с веток прямо над моей головой — чудом не задело! А на самой тропе грохнуло еще как знатно — и жуткий визг раненых животных да протяжные крики покалеченных людей ударили по ушам с новой силой…
И в эту же какофонию звуков добавились выстрелы наших пистолей — да куцый залп кремневых мушкетов, кои заряжаются гораздо быстрее кавалерийских карабинов с колесцовыми замками… Впрочем, и их стоит перезарядить как можно скорее — чем я и занялся со товарищами, среди которых, к моей вящей радости, покуда нет ни раненых, ни убитых!
…Впрочем, когда дым окончательно рассеялся, то оказалось, что спешно перезаряжались мы зря — практически вся балка на большую часть своей протяженности оказалась усеяна трупами раненых и убитых людей и животных. Раненых никто не щадил… Позже, когда мы сосчитали вражеские потери, то без учета дозора, воров погибло семьдесят четыре человека. С нашей же стороны… С нашей же стороны потерь нет вовсе — ошеломляющий успех! Особенно, если сравнить с прошлой засадой… Но попавший под дружный и четко организованный обстрел враг просто не успел оказать сопротивления!
Впрочем, огнестрельного оружия среди трофеев оказалось до обидного мало, всего с десяток карабинов и пистолей — и это вместе взятых. Кажется, командир устремившегося в погоню врага явно недооценил наши возможности! А может, он и вовсе не собирался вступать в бой, а просто стремился разведать, куда мы отправились — да, быть может, подойти поближе к ночи, и уже после атаковать спящих?
Почему бы и нет — вполне себе рабочая версия… Но, так или иначе, враг оказался чересчур беспечен — и прозевал столь очевидную для засады балку... А вот уйти смогли только те всадники, кто были в самом хвосте вражеского отряда, и не успели втянуться в балку. Впрочем, и им досталось от гранат — и оба залпа замыкающей шестерки моих «ореликов» пришелся именно в их сторону! Причем вначале драгуны в упор разрядили пистоли, по ближним врагам — а уже после добавили из карабинов, в самую гущу всадников!
Неудивительно, что те бежали, поджав хвосты… Повезло нам. Столкнулись с действительно «воровскими» казаками, состоящими не из боевых запорожцев, закаленных в боях с татарами, а разбойным сбродом, успешным только в грабежах, преследованиях разбитого врага — да добивании раненых на поле боя… Последнее, впрочем, натолкнуло меня на определенные размышления. Ведь если противник пустил по нашему следу практически небоеспособный сброд из воров, разбавив его незначительным количеством бедных шляхтичей и их боевые слуг, то не следуют ли по пятам их гораздо более сильный и снаряженный отряд, теперь уже наверняка знающий о засаде? И нашим здесь присутствии?!
Кто знает, кто знает…
Но лучше убраться отсюда поскорее.
Глава 18
"Никто не отважен настолько, чтобы не испугаться неожиданного".
Гай Юлий Цезарь
Кругом стоит оглушающая тишина, не слышно даже птичьего щебетания. Дорога наша пустынна, а если учитывать, как неожиданно для осени палит солнце... Нет даже намека на вчерашний холодный ветер, полный штиль! Пока ничто не предвещает опасности — но даже в такой ситуации я не позволил солдатам эскадрона пренебрегать кирасами и шлемами, или иной бронёй, не делая исключения и для себя.
Хунд мотнул шеей, отгоняя назойливых мух, и я достал из седельного мешка хлебную корку для верного жеребца.
— Думешь, мы быстро их найдем? Или снова будем мотаться без сна и отдыха? — Лермонт приложился к фляге.
— Думаю, твои опасения напрасны. Не могли они уйти далеко. Ты сам вспомни, какое пожарище мы устроили в лагере, лишив воров телег! — вместо меня ответил Тапани.
— Устроить-то устроили, но разведка Делагарди их на прежнем месте уже не нашла. А это что значит? Правильно. Передвигаются они все же довольно быстро.
— Ты волнуешься, что не вступишь в бой? — улыбнулся я.
— Я боюсь они будут ждать нападения, Себастьян. — невесело ухмыльнулся горец. — А это скажется на здоровье и жизни наших воинов.
Вот тут горец абсолютно прав. Но я не собираюсь терять своих людей. И именно поэтому вперед был оправлен небольшой разъезд рейтар из сотни Ушакова. Кроме того, на марше я также озаботился выставить боковое охранения — и три десятка всадников выделил в арьергард. Если что, послужат и резервом в бою...
— О чем шептался с Зомме?
— Отъедем. — я направил Хунда вперёд. Товарищи последовали за мной.
— Думаю от вас не скрылись разговоры в войске.
— Смотря о чем. — прищурился финн.
— О князе Михаиле. Он становится настоящим символом сопротивления. Люди готовы биться за него и умирать. И все больше и больше.
— Это-то как раз не новость. Слышали. — кивнул Лермонт. — Ходят пересуды, что Скопин-Шуйский мог бы стать намного более достойным правителем, чем его дядюшка. Народ не сильно доволен царем Василием.
— Это так. — кивнул я. — Вот Христиер и подстилает соломку на случай, если кости лягут так, что сам князь Михаил задумается о подобном.
— А он задумается? — вскинул брови Тапани.
— Кто знает. — задумчиво произнес я, стараясь держать лицо. Ведь товарищи мои пока не знают того, что знаю я, и уверенности в том, что им необходимо знать больше, пока нет. Ещё не время...
— Сам-то что думаешь, фон Ронин? — Лермонт принялся поправлять ремешок шлема, выдавая лёгкое волнение
— Я уверен, что Михаил более достойный кандидат. И от того, что он пока даже не помышляет о престоле, Скопин-Шуйский становиться еще более достойным царского титула!