Путь чужака
Шрифт:
— О том дне, когда тебя схватили аллери, — пояснил ставр. — Поэтому я у тебя в долгу.
— Ничего, — сказал Стас. — Дело прошлое.
— Прежде чем мы будем говорить, скажи: доверяешь ли ты этой женщине?
Стас взглянул на девушку.
— Доверяю, как себе.
— Будь она ставром, я бы не спрашивал. Но она — аллери.
— И что? — с вызовом спросила Элор.
— То, что я хочу сказать, — не для ушей аллери, но я слышал: аллери объявили награду за голову женщины по имени Элор.
— Что? — привстал
— Где ты это слышал? — спросила Элор. Девушка казалась спокойной, но глаза выдавали волнение.
— Я ездил на торжище неделю назад, и там аллери объявили об этом. Я вернулся и ничего не сказал шаманам, но ты, юная аллери, ходишь по краю! Кто ты и почему за тобой охотятся свои же?
Элор встала.
— Я правительница Ильдорна! Настоящая правительница, а Айрин силой захватила престол!
— Вот оно как… — промолвил Огневар.
— Айрин хочет убить ее, потому что Элор — законная наследница прежнего короля, — пояснил Стас, но Элор перебила:
— Мечедар освободил меня из темницы, он спасал меня множество раз, и я не предам его, если ты это имеешь в виду, кузнец!
Огневар кивнул, словно знал, каким будет ответ.
— Да, я всего лишь кузнец, но знаю одно: когда ржавчина пожирает железо или медь, она не остановится, пока не сожрет все! Наше рабство — ржавчина, пожирающая ставров. Я вижу, как ставры становятся другими, — и мое сердце плачет. Рабство делает нас слабыми, подчинение чужим законам развращает души молодых. Раньше молодежь испытывала друг друга в поединках, мы хотели быть вождями, желали стать первыми! А сейчас… ставры теряют свой дух. Аллери запретили нам ковать сталь, торговать, как мы хотим, путешествовать, обложили нас данью. Но и этого мало! Раньше Айрин требовала новых рабов, теперь ей нужны заложники.
— Заложники? — хором спросили Стас и Элор.
— Да. Заложники. Она боится, что кланы поддержат восставших безрогих, и требует, чтобы ставры отдавали своих детей в знак того, что клан останется ей верен…
Элор и Стас переглянулись. Так вот что произошло! Стас ощутил волнение. Если раньше ставров было не расшевелить, то теперь своими действиями Айрин сама настраивает их против себя! Элор тоже это поняла и радостно улыбнулась. Не получив поддержки в Унголии, возможно, они найдут ее здесь?!
— Хороший меч не сгибается от удара. На нем остаются зазубрины, но им можно сражаться.
Огневар посмотрел на Стаса. Кузнец, будто огромный черный демон, возвышался над ними, и свет горна желтым пламенем отражался в его зрачках.
— И ты — такой меч. Ты не сломался, даже когда тебя лишили рогов, — на это способен не каждый! У тебя хватило смелости вернуться и бросить вызов шаманам! Ты прирожденный вождь, и ты должен возглавить клан, Мечедар! Ты можешь вернуть ставрам честь и свободу. Если захочешь.
Он говорил о войне, и Стас посмотрел на девушку. Элор сидела, не сводя с него
— Я хочу, — сказал он.
— Тогда тебе нужен меч. Не этот жалкий ножик, с которым ходит Крепкохват, нет. Хорошее оружие, которым можно рассечь врага надвое!
— Я потерял меч отца, — сказал Стас. — Аллери отняли его.
— Это не беда.
Огневар отошел куда-то и вынес замотанный в ветошь предмет.
— Вот. Возьми.
Стас принял предложеное и осторожно размотал тряпки. Под ними был длинный клинок с матово блестевшим лезвием, стальной — не медный. Руны затейливой вязью покрывали весь меч.
— Я ковал его для настоящего вождя. Он твой, Мечедар.
Меч приятно оттягивал руку. Глядя на отражавшийся на лезвии огонь, Стас понял: теперь отступать некуда. Он — вождь.
Огневар как-то по-особому посмотрел на Элор, и Стас вспомнил: по законам победителей ставрам запрещалось ковать сталь. Значит, кузнец рисковал, выдавая себя с головой. Это обрекало на смерть больше, чем слова о восстании. И Элор оценила это.
— Сейчас мое слово значит так мало. Но когда трон Ильдорна станет моим, я клянусь не запрещать ставрам ковать железо. Я обещала безрогим, обещаю и вам: если я стану правительницей, ставры получат свободу!
— Тогда и ты, госпожа, не уйдешь без подарка. — Огневар отошел, покопался в груде сваленных у печи дров и протянул девушке крепкую палку.
— Что это?
Огневар не отвечал. Взгляд его говорил: посмотри.
— Хм. Слишком она тяжела, — Элор взвесила палку на ладони, все с интересом следили за ней. И вдруг одним движением девушка выхватила искусно спрятанный в палке клинок. Скалобой едва не упал с полена.
— Отличный клинок, — сказала Элор. — Только странный. Почему он такой формы, не плоский, а какой-то…
Она не нашла слов, чтобы описать, и Огневар ухмыльнулся:
— Это я придумал сам, госпожа аллери. Этим клинком плохо рубить, зато он прекрасно пробивает броню аллери.
— Вот как? Значит, им надо колоть? — Она сделала несколько выпадов, и Стас почувствовал, что Элор вновь удивила его.
— Ты умеешь обращаться с оружием?
— Если сомневаешься, я покажу, чему меня обучал отец.
Ее клинок устремился к груди Стаса, тот не сплоховал и отбил, но девушка продолжала атаковать, пока не загнала его в угол. Кончик меча уколол грудь. Стас взглянул в глаза Элор и почувствовал: пронзи она его сейчас — и он с радостью истечет кровью у ее ног. Прикажет умереть — и он умрет. В этот миг смерть не имела власти над ним, и Стас упивался бессмертием. Ничего подобного он не испытывал и не чувствовал никогда.
Элор убрала клинок.
— Спасибо, кузнец. Я оценила твой подарок. Будь уверен: этот меч никогда не повернется против ставров.