Путь домой
Шрифт:
— Что тебя несет по ночной дороге? Неужели не понимаешь, что водители грузовиков, да и вообще, большинства автомобилей, к этому моменту уже достаточно уставшие. И сбить одинокого мотоциклиста для них проще простого. При этом собьют не потому, что захотят этого, а могут просто не заметить. Потому что находятся в полусне. Конечно их потом поймают и накажут, но тебе от этого легче не станет.
— Виноват, дурак, исправлюсь. — Правда не этими словами, но полностью согласился с офицером, и пообещал больше так никогда не делать. Ну не стану же я объяснять ему, что убегаю от кровных мстителей. Об этом вообще лучше молчать. Кто его знает, напорешься на одного из Альварес, и пиши пропало. Убивать конечно офицер меня не станет, но сочтет своим долгом обязательно сообщить кому следует о том, где он меня заметил, и куда я направляюсь. Хотя, если бы среди офицеров нашелся кто-то из них, то наверняка вспомнил бы и обо мне, потому что мои документы все же побывали в их руках. Но тут уж я бессилен. Разумеется, было бы неплохо их поменять, но с другой стороны, эти хоть и довольно «горячие» зато настоящие. А поменяешь на другие,
Пограничный пункт, в районе города Пасо Каноас, я прошел в пять часов утра. Чиновник, сидящий за окном небольшой будки, увидев мой мотороллер, произнес:
— Два доллара.
И едва я выдал ему требуемое, он тут же поставил в мой паспорт штампик, и пожелал счастливого пути, воровато оглядываясь и пряча, полученные от меня деньги в карман. Заехав на ближайшую заправку, залил полный бак и добавил что можно в канистру, и поехал дальше. Благодаря трем неделям, проведенным в Сантьяго, я стал богаче еще на четыреста долларов. Учитывая, что за один доллар здесь дают почти сотню Коста-Риканских Колонов, а литр бензина для моего мотороллера стоит тринадцать сантимов, я почувствовал себя вполне обеспеченным господином. И мое чувство только подтвердилось, когда спустя пять минут, в какой-то придорожной харчевне, меня накормили полноценным обедом, взяв с меня всего семьдесят сантимов. И это неподалеку от пограничного перехода. А как известно, в таких местах как переход через границу, вокзал или аэропорт, цены всегда гораздо выше, чем в других.
Все это радовало, но чем дальше я продвигался вглубь страны, тем безрадостнее виделось мне мое будущее, если я вдруг захочу здесь задержаться на более долгий срок. Купленный в местном киоске путеводитель по стране, только подтвердил мое предположение. Как оказалось, на данный момент в стране не было обнаружено никаких полезных ископаемых, за исключением разве что камня. Но искать место на каменоломне я точно не стану. Исходя из этого все, что требовалось для экономики, приходилось импортировать из других стран. В качестве экспорта же за границу ежедневно уходили десятки, а то сотни тонн фруктов, овощей, кофе, какао, злаков и прочей сельскохозяйственной продукции. Получалось, что фактически вся страна занимается только тем, что выращивает все, что только возможно и живет за счет этого. С одной стороны, это может кого-то и радовало. Чистый воздух, не загаженный выхлопами заводских труб, тихая мирная сельская жизнь, не обремененная большими заботами, потому как здесь растет все, что только возможно вырастить, а благодаря идеальной погоде и умеренным осадкам, в год снимается по два урожая.
Вот только мне совершенно не улыбается всю жизнь в виде буквы «Г» проводить в поле, то засевая участок, то пропалывая в нем сорняки, а то и убирая урожай. Возможно, в этом и есть некая привлекательность, но она точно не для меня. Вспоминается рассказ одного моего знакомого из прошлой жизни. Человек, проживший всю жизнь до тридцати лет в городе, захотел окунуться в сельскую пастораль. Купил домик в деревне, завел себе огородик, поросяток, овечек, уточек, курочек и… уже через полгода проклял все на свете. Это со стороны кажется, что там все тихо, мирно. Протянешь руку — сорвешь яблочко и съешь. Захочешь что-то посущественнее — достанешь из-под курочки яичко и пожаришь. Оказалось, все совсем иначе. Мясо в деревне едят либо по праздникам, либо зимой, когда закалывают поросеночка. Курочку тоже, толи зарубить съесть, толи оставить и взять с нее яичко. В магазине, разумеется, продают и мясо и все остальное. Только для этого нужно еще где-то работать. Вот и получается, что если в городе он просыпался за полчаса до выхода из дома, спокойно завтракал и не торопясь шел на работу. То в деревне приходилось вставать в четыре утра, чтобы успеть подоить корову и вывести ее на лужайку, отправить овечек в стадо, накормить уточек, курочек и поросяток. И постараться убрать за ними в сарайке, а после сломя голову бежать на работу, не «жрамши и не срамши». В обед вместо того, чтобы спокойно перекусить и забить с товарищами козла в домино, вновь срочно лететь к дому, чтобы разнести всей скотине воды, а корову перевязать на новое место, потому что здесь уже она половину истоптала, половину позасрала, и жрать ей больше нечего. А то и просто выдернула кол из земли, и ускакала в огород соседа, или того хуже на клеверное поле, где обожралась люцерны, и срочно требовалось либо протыкать ей желудок, либо заливать в глотку самогона, и заставлять ее дышать ртом, запихивая между зубами, черенок от лопаты, потому ее пучит, и если этого не сделать, то корова может издохнуть. Затем снова бежать на работу, и писать там объяснительные, почему опоздал с обеда. Вечером та же катавасия. Всех сведи, накорми, напои, подои, и за всеми убери. А ведь еще есть огородик, который тоже нельзя оставлять без внимания. И так до темноты. В итоге, падаешь на койку без задних ног, и моментально отрубаешься. Может у тех кто постоянно живет в деревне все иначе, но у него было именно так.
— Я телевизор замечал только тогда, когда появлялся в доме, перед тем как упасть и уснуть. — говорил он. — Но всего лишь замечал. О том, чтобы его включить и посмотреть какой-нибудь фильм, или хотя бы послушать новости, не было и речи. И ради чего? Ради более желтого яйца, вытащенного из под курицы? Ради куска прожаренного мяса, от собственного поросенка, на новый год?
Приятель прожил там полтора года. Потом, срочно распродал все имущество, и вернулся в город. Куда как проще: позевывая проснуться, принять ванну, выпить чашечку кофе, не торопясь доехать до работы, а в обед забить «козла» с коллегами по цеху. Вечерком зайти с друзьями в бар попить пивка, и весь вечер либо сидеть у телевизора, либо в обнимку с женой. А
Так ведь вы живете в деревне! У вас все свое. Не нужно ничего покупать. Картошка своя, яйца свои, мясо свое. А городскому жителю все это приходится покупать в магазине.
А то, что на все это тратится время и сверхурочный труд, никого не волнует.
— В деревне хорошо. — Добавлял он. — Хорошо тогда, когда ты живешь в городе, а туда приезжаешь раз в год летом, в отпуск, или на выходные. Просто, чтобы отдохнуть от города. Поваляться на травке, испечь шашлыки, попить пивка или просто порыбачить в свое удовольствие. А жить там?…
Вот и я того же мнения. Здесь же, если и есть кое-какая работа в городе, то ее очень мало, и все места давно заняты. Возможно и нашлось бы что-то для нужного специалиста, но назвать таковым меня, будет наверное опрометчиво. Что-то я, конечно, умею, но больше как всякий Русский Мужик. Может не совсем верно, но прочно и обстоятельно. Да и прошлая моя профессия тоже не добавит особых умений. Ну кому скажите, в испаноговорящей стране, потребуется учитель Английского языка? Хотя в той же Панаме, где родился Уго, Английский язык изучают с начальных классов, так что сейчас я знаю его даже лучше, чем в прошлой жизни. Но сомневаюсь, что это кому-то интересно, да и потом, школьный аттестат, который находится сейчас у меня на руках, это не диплом Педагогического института. Так или иначе, но нужно искать либо что-то похожее на то, чем я занимался в Сантьяго, либо ехать дальше, в более промышленно-развитые места, и искать свое счастье там. А заодно и пытаться получить новую профессию.
Остановившись, чтобы закурить, у какого-то магазинчика, с удивлением обнаружил, что это магазин красок. Удивление возникло оттого, что уже давно подумывал о том, как бы перекрасить свой мотороллер в другой цвет. Когда-то мне нравился этот вызывающе-красный. В общем-то, нравится и сейчас, но уж слишком он заметный. И одно то, что любой из моих преследователей, спросив, не видел ли кто красный мотороллер, наверняка сразу же получит утверждающий ответ, наводило на мысль о смене цвета. Недолго думая, по-быстрому приковал мотороллер к ближайшему дереву и юркнул в магазин. Выбор, конечно, был большой, но мне хотелось, чего-то, во-первых, не слишком бросающегося в глаза, а во-вторых, нужна была такая краска, которая бы достаточно быстро сохла, и ее можно было бы легко нанести на поверхность. Еще большим удивлением для меня стало то, что оказывается в мире уже вовсю выпускают краску в аэрозольных баллончиках. То есть не нужно никаких кисточек, валиков и прочего. Очистил поверхность от грязи и пыли, высушил, взболтал баллончик и спокойно покрасил. В Советском Союзе я увидел нечто подобное уже после итого, как СССР прекратил свое существование. К тому же в баллончиках краска на нитро основе и потому сохнет практически моментально. Стоит, конечно, несколько дороговато, за один баллон просят сумму эквивалентную четырем долларам, в то время, как в обычной расфасовке едва дотягивает до одного. Но зато быстро. Плюнув на свою жабу, приобрел вначале небольшой баллончик с болотно-зеленой краской, а после, подумав, добавил еще и черную, которая оказалась даже немного дешевле.
С Панамериканского шассе, по которому я двигался до сих пор, я съехал через тридцать километров в Рио Клара. Купив в магазине краску, а в другом кое-какие продукты местные, решил отправиться ближе к побережью. Заодно прикупил небольшой котелок, и металлическую кружку. Столовые приборы, у меня были свои. Судя по указателю, примерно через пятнадцать километров, меня ждал городок Гольфито, судя по карте расположенный недалеко от побережья, что меня вполне устраивало.
Добравшись до него, свернул на проселочную дорогу, и руководствуясь больше своей интуицией, вскоре оказался на берегу залива, носящего то же имя что и городок. Порадовало и наличие ручейка неподалёку. Расположившись на небольшой полянке, собрал в окрестностях сухие ветки и разжег небольшой костер, где вначале вскипятил воды для кофе. Затем из нескольких камней соорудил нечто похожее на мангал, и нанизав на веточки порезанное мясо вперемежку с овощами, расположил палочки над угольями, чтобы получилось нечто похожее на шашлык «по-походному». Сам же освободил мотороллер от рюкзака и канистры, снял с него сидение, отцепил запасное колесо, и отогнал чуть ниже по ручью, где тщательно смыл с него всю пыль и грязь, собранную по дороге от когда-то родного дома, до этого места. Пока мотороллер подсыхал, я решил перекусить, тем более что шашлык был уже почти готов, и я едва успев перекурить, принялся за еду.
Внимательно осмотрев своего «горбунка», протер тряпочкой места, где скапливалась сырость, затем обмахнул сухой тряпкой все поверхности, от возможной пыли, и принялся за покраску. Хотя на банке и было указано, что краски должно хватить на десять квадратных метров, я едва уложился в то, чтобы покрыть ею все видимые поверхности. То есть не окрашивал при этом ни нижнюю часть мотороллера, ни скрытые места, расположенные под сидением или крыльями. Правда, учитывая что маляр из меня еще тот, получалось то густо, то пусто, но в принципе красный цвет я убрал, так что видно его не было. Краска из черного баллона пошла как раз на остальные поверхности, и ее хватило на все, и даже немного осталось. Дождавшись, когда краска полностью высохнет, я подкрасил кое какие не прокрашенные поверхности, а затем решив, что хуже от этого не будет, окрасил в черный цвет и свой шлем, чтобы не выделяться из общей тональности, и только после этого, развернув свой походный матрац, завалился спать.