Путь Дракона
Шрифт:
— Я не собираюсь присоединяться к труппе, — сказал Маркус.
— Нет? — озадачился Мастер Кит. — Тогда о чем речь?
За другим столом длинноволосая женщина встала на стул и, приняв величественную позу, начала читать "Обряд святого Ансиана", намеренно шепелявя. Все остальные смеялись, кроме Ярдема: тот изумленно улыбался и прядал ушами. Кэри. Ее звали Кэри.
— Я хочу, чтобы твоя труппа присоединилась ко мне. Мы идем с караваном в Карс.
— Мы бродячая труппа, — сказал Мастер Кит. — Я думаю, Карс — хорошее место, и мы давно там не были. Но я не понимаю, как то, что мы отправимся с караваном, поможет вам?
— Принц забрал моих людей. Мне нужно их заменить. Вы будете играть охранников.
— Вы серьезно?
— Вполне.
Мастер Кит улыбнулся и покачал головой.
— Мы не воины, — сказал он. — То, что мы делаем на сцене, лишь танец и игра. В бою с настоящим солдатом мы вряд ли будем чего-то стоить.
— Мне не нужно, чтобы вы были охранниками, — сказал Маркус. — Просто ведите себя как охрана. Налетчики не дураки. Они прикидывают свои шансы, как и все остальные. На караваны нападают, потому что в них недостаточно людей в доспехах, или он везет что-то, ради чего стоит рискнуть. Если мы оденем ваших людей в кожу и дадим им луки, никто не узнает, умеют ли они стрелять или нет. А груз, который мы сопровождаем, не стоит риска.
— Не стоит?
— Олово, железо. Некрашеная шерсть. Выделанная кожа. — перечислил Маркус. — Человек по имени Мастер Уилл из Старого квартала собрал торговцев, они отправляют свой товар как можно ближе ко времени битвы и надеются, что сражение закончится прежде, чем придет плата. Караван маленький, и дело практически безопасное. На месте налетчиков, я бы из-за него даже не почесался.
— А вознаграждение?
— Очень щедрое, — сказал Маркус.
Мастер Кит нахмурился, скрестив руки.
— Ну, приличное, — сказал Маркус. — Учитывая работу. И ваших людей убережет от опасности. Даже в таких маленьких благородных войнах проливается кровь, а у вас в труппе женщины.
— Думаю, Кэри и Опал в состоянии о себе позаботиться, — сказал Мастер Кит.
— Нет, если город будут грабить. Принцам и империям плевать, если кто-то изнасилует и убьет пару актрис. Они не смотрят на таких, как вы, и пехоте это известно.
Актер взглянул на компанию за большим столом. Несколько разговоров, похоже, велось одновременно, и кто-то из актеров успевал поучаствовать в них всех. Взгляд старика потеплел.
— Я верю тебе, Капитан.
На некоторое время они замолчали, слышался только рев огня в очаге, беседующие о чем-то голоса, да стук зябкого вечернего ветра в двери и окна. Тяга в трубе была плохой, и время от времени очаг извергал клубы дыма прямо в зал. Актер покачал головой.
— Могу я кое о чем спросить тебя? — сказал Мастер Кит.
— Давай.
— Я знаю о вашей репутации. И я чувствую, что вы человек опытный. Много повидали на своем веку. Странно, что вы нанимаетесь охранять маленький караван в Вольных городах.
— Это не вопрос, — сказал Маркус.
— Зачем вы это делаете?
Маркус пожал плечами.
— Слишком упрям, чтобы умереть, — сказал он, стараясь, чтобы его слова были похожи на шутку.
Улыбка Мастера Кита была бы жалостливой, если бы не скрывала за собой его собственное страдание.
— Я тоже верю в это, Капитан. Хорошо. Вам нужно девять человек, чтобы защитить последний караван из свободного Ванаи?
— Восемь, — сказал Маркус. — Восемь солдат и маг.
Мастер Кит посмотрел на черный от копоти потолок.
— Всю жизнь мечтал сыграть мага, — сказал он.
Сир Гедер Паллиако, наследник виконта Ривенхалм
Если бы Гедер Паллиако не размышлял над переводом, он бы избежал беды. Книга, о которой идет речь, была отвлеченным рассуждением о топляках, написанное одним философом с сомнительной репутацией из Принсип К'Аннальде. Гедер отыскал ее в хранилище рукописей в Кэмниполе и, собираясь в долгий поход на юг к Вольным городам, выложил запасные сапоги, чтобы освободить для нее место. Наречие было древним и непонятным. Кожаный переплет книги когда-то был заменен. Страницы книги потемнели от времени, а чернила выцвели.
Он любил ее.
Его палатка из вощеной ткани стоила дешевле, чем хорошие походные доспехи, но она худо-бедно защищала от пронизывающего холода с залива. Ноги и спина болели от езды верхом. Внутреннюю сторону бедер натерло, и он развязал жилет, чтобы не давил на живот. У его отца было похожее телосложение. Семейное проклятие, говаривал он. До сна оставался примерно час, и Жедер провел его на складном стуле, скорчившись над книгой, выуживая из нее каждое слово, каждую фразу.
"В отличие от животных, людям нет нужды прибегать к абстрактному, мифическому Богу, чтобы узнать, зачем они существуют. За исключением не изменившихся, безнравственных первокровных, каждая человеческая раса имеет свое предназначение. Восточные расы — йемму, тралгу, ясуру — без сомнения созданы для войны; раушадамы — для увеселения и развлечения; тимзинаи, самая молодая раса, предназначены для пчеловодства и подобных необременительных занятий; синнаи, включая меня самого, созданы как мыслители, проводники мудрости и философии, и так далее.
Но что же топляки? Единственная из человеческих рас, раса топляков не имеет предназначения. Согласно бытующему мнению, эти наши братья меньшие сродни растениям или неторопливым зверям западных континентов. Их эпизодические скопления в оставленных приливом водоемах скорее являются признаком океанских течений, чем проявлений человеческой воли. Некоторые романтики предполагают, что топляки суть осуществление некоего замысла драконов, который продолжает приводиться в жизнь даже после гибели его создателей. Мысль фантастическая и не стоящая внимания.
Я же считаю: совершенно ясно, что топляки очевиднейший пример человечества как художественного выражения, и как таковое — "
Или "эстетический замысел" будет точнее, чем "художественное выражение"? Гедер потер глаза. Было поздно. Очень поздно. Завтра ему предстояла долгая поездка верхом на юг, за ней еще одна послезавтра. Если Бог будет милостив, они достигнут границы через неделю, проведут день, максимум два, выбирая место для битвы, и еще день, чтобы разгромить местное войско, а затем он сможет спать в настоящей постели, есть настоящую еду и пить вино, от которого не воняет кожей бурдюка. Только бы дожить до этого.