Путь души

Сульг Игорь

Баюшки-баю.

Птицы, звери спать ложатся,

Баюшки-баю,

Спят уже в лесу зайчата,

Спрятавшись в снегу.

И в берлоге медвежата

Спят уж на боку,

Только волки не ложатся:

Воют на луну.

Малышатам не заснувшим

Волки на беду

Хищно рыщут ночью жуткой,

Баюшки-баю.

Что же вы, мальчонки, ночью

Не хотите спать?

Спите, спите,

потревожить

Не позволю вас.

Мне мальчонки отвечают,

Улыбаясь вдруг:

«Не боимся жить с волками,

Только… с нами будь».

(февраль 1985)

«Люблю просторы дальние Отчизны…»

Люблю просторы дальние Отчизны,

Леса осин, берез и тополей.

Я слышу в крике стаи журавлиной

Печальный зов покинутых полей.

Напев берез, такой родной и близкий,

Колышет душу, будто на ветру.

Я словно в землю врос на поле чистом,

Открытый птицам, солнцу, и красу

Обозревая пристально глазами,

Я вижу озеро и слезы ив

Плакучих, со склонившими ветвями,

Их обезмолвленный печалью крик.

Но есть на свете то, что мне дороже

Красы берез, осин и тополей.

И знайте, это – пенистое море

И ветер, что несется от морей!

Прибалтики суровый запах ветра,

Наполненный соленой пеной волн,

Меня дурманит парусами детства

И пением церковных колокольн.

О! Как душа ветрам открыта настежь,

В моря неудержимисто маня!

Они вошли, легонько постучавшись,

Трезвоном колокольчиков в меня.

(февраль 1985)

Любовь березы

Я слышал плач березы,

Стоявшей под окном.

Оплакана слезою,

С поникшей головой.

Девичий стан ветрило

Рукою обвивал,

И про любовь неслышно

Березоньке шептал.

Она, отдавшись ветру,

На все закрыв глаза,

Любовью беззаветной

Ответила в слезах.

Заснеженным объятьем

Он обнимал ее,

И ветви обломав ей,

Ощупывал лицо.

Натешившись, с морозом,

Вечернею зарей

Покинул он березу

И полетел к другой.

В лихой обман уверив,

Береза о любви

Молила грустно ветра

Напевами молитв.

Не вняв мольбам печальным,

Холодный ветер выл,

Надрывисто смеялся

И мял уже ковыль.

(февраль 1985)

«Удивляюсь, светлой песней…»

Удивляюсь, светлой песней

Наполняется душа.

Признаюсь, что я поэтом

Не мечтал быть никогда.

Я мечтал, что в синем море,

На красивых кораблях,

Покорившись Посейдону,

Буду плавать и страдать

От «морской болезни» нудной.

Но, как видно, не судьба.

На земле теперь влачу я

Дни без моря, но мечта

Озарила ярким светом,

Затуманила глаза.

Знаю, песнь моя не спета,

Коль до каждого рассвета

С лирой буду я всегда.

(февраль 1985)

«Мои мысли взлохмачены…»

Мои мысли взлохмачены —

Дрожит кончик пера,

Но обрывки утрачены

Навсегда, навсегда…

Непонятны те радости

И открытия те,

Что находятся в красочном

Заколдованном сне.

Там – летишь над просторами,

Под тобою моря

Располощутся штормами,

Мне ветрами грозя.

Руки шире распахнуты,

Словно пущен стрелой…

Но глаза открываются —

Мир другой, мир иной.

(июль 1989)

«Ты помолчи, моя тоска…»

Ты помолчи, моя тоска,

Помолчи. И будь покорна,

И с идеями не спорь…

Мысль томит меня – и выскажется боль,

Наша боль!

Ты найди ответ, душа!

Отыщи хоть самый темный…

Но утрачена любовь —

Мы в предчувствии грядущих катастроф —

В раны соль!

Но простите, что там боль!

Мы готовы к общей боли,

Только б не было войны!

Но ошибками отцов омрачены

Наши дни.

На скрижалях старых войн

Снятся лозунги ко крови,

Вакханалии в ночи…

Но затуплены о камень те мечи,

Что секли.

Обойдите вы меня,

Муки дантового ада…

Совесть разбудив свою,

Мы помянем жертвы сгинувших в аду,

В том краю.

Пусть запишут имена

Пострадавших от Гулага,

Золотым резцом строку

Высекая на гранитную скалу,

На одну.

(23–25 июля 1989 г.)

II. Лики души (1990–2000)