Путь Эливена
Шрифт:
Весь этот зал хранил тишину и покой, но вызывал дрожь и покорность, бескрайнее повиновение. Путники не сразу осознали, что стоят на коленях, опустив головы, будто неведомый приказ, сигнал прокрался в их мысли и управлял ими. Никто не хотел смотреть вперёд, это было невыносимо. Они прекрасно осознавали, что это, когда по тёмно-золотым стенам скользнули эти тени. Их было десять, длинные прямоугольные тени, всё отчётливее проявлявшиеся на стенах круглого помещения по мере усиления жёлтого света, лившегося с потолка.
Но пугали даже не сами тени на стенах, а то, что их отбрасывало. Десять золотых
Страх перед умершими великанами стал тонуть в другом, более сильном страхе – собственной смерти. Маттис тронул Эливена за плечо, они медленно поднялись и подошли к огромным золотым лучам – саркофагам. Под прозрачными крышками лежали они, их предки, великие создатели всего этого, беловолосые мертвецы. Их лица, не тронутые временем, были чисты, изящны и совершенны. Они словно спали в своих колыбелях, ожидая утро. Слегка бронзовый цвет их лиц вводил в заблуждение путников, смотревших на них сквозь толстое стекло. Нет, их лица белые, ошибки быть не должно. Это свет от жёлтой лампы делает их другими. Вот и великан, который разговаривал с ними там, наверху, лежит в своём гробу. Его лицо тогда было белым.
– Наверное, он был последним живым. Великан оставил послание, спустился сюда и лёг в это ложе, чтобы уснуть навсегда. О, Эливен, как это всё ужасно. Мы никогда не узнаем о том, что случилось в то далёкое время.
– Маттис, если говорить о времени, то у нас его не осталось. Давай попробуем осмотреться, ведь великаны тут оказались не для того, чтобы уснуть навеки. Они тут обитали, вероятно, они чем-то питались.
– Ты прав, поспешим, друг.
Глава 8
Совет общины плантаторов собрался в большом зале. Огромные кресла, грубо вытесанные из песчаника, выстроились полукругом в центре помещения. Двадцать четыре скамейки, размер которых позволял расположиться только по одному человеку на каждой из них, стояли в четыре ряда по шесть штук. Двадцать четыре юноши уже заняли свои места, более высокие из них сидели на последнем ряду.
Совет, состоявший из десяти членов, заслуживших эту почётную должность особыми заслугами перед обществом, расположились в креслах.
За спинами юношей стояло ещё одно кресло, самое высокое, более тонкой работы, отполированное до стеклянного блеска. Правитель общины, великий Асимор, возглавлял это главное собрание года – распределение молодого пополнения. Двадцать четыре молодых человека, каждому из которых исполнилось шестнадцать лет к этому моменту, которого они ждали с нетерпением и надеждой, не смели шелохнуться и поднять взгляд выше своих колен.
Асимор терпеливо ждал, когда волна шёпота, летящая по залу, успокоится окончательно, и когда это случилось, открыл собрание.
– Приветствую вас, члены совета общины, а также вас, юноши, на нашем собрании. Ежегодное заседание, посвящённое распределению молодых, пополнивших наш общий с вами дом, я вынужден начать с горькой правды, которая уже не может быть скрыта от глаз народа. Не лучшие времена переживаем мы сейчас. Нас восемьсот человек, но когда-то нас было в два раза больше. Это были спокойные времена, когда наши плантации васхры и семирды вдоволь орошались водой из Ручья жизни. Лишайник, источник огня, так необходимый нашим мастерским, заполнял все стены и пол дальних пещер. У нас пятьдесят морхунов, которые уже не едят вдоволь, так как нет семирды в том количестве, как раньше. Тёплые дни подошли к концу, они покидают нас, а на смену им спешит холод, сковывающий воду, заставляющий её уходить всё глубже под пещеры. Советник Ормас, прошу вашего слова. В каком состоянии находится источник воды?
Один из членов совета, занимающий крайнее кресло из песочного камня, поднялся с места, снял капюшон с головы и расправил длинные седые волосы. Его речь предназначалась даже не правителю, а этим юным созданиям, широкими глазами глядящим на старцев, сидящих полукругом перед ними. Это была великая честь для тех, кто ещё вчера считался детьми, а сегодня они – будущее этого племени, его надежда и спасение.
– О, Великий правитель Асимор и вы, мои юные друзья. Всех я вас знаю, вы мне дороги, как сыновья. Как жаль, что вы не можете более насладиться той жизнью, которую застало наше поколение. Те немногие блага, которые радовали нас, сегодня иссякают. Нам нужны люди, способные работать в подземельях, вот почему я считаю должным в первую очередь обратиться к вам.
Я знаю, что вы учились ремёслам, языку, даже искусству боя, и мне стыдно признать, что всё это может скоро уже не пригодиться. Мы можем не пережить эту зиму, холод последних дней уже напоминает о её приближении. С горечью заявляю, что вынужден прибегнуть к вашему участию, но я надеюсь на ваш гордый и достойный ответ.
Великий правитель, чтобы продержаться триста зимних дней, нужно искать новое русло. Оно есть, вода не может уйти бесследно. Ручей жизни нашёл себе другой путь, для поисков нужно больше людей. Поэтому я прошу двенадцать человек из числа этих юношей.
– Советник Ормас, насколько я знаю, над этой задачей у вас трудятся уже сорок человек, неужели никаких результатов?
– О, правитель, люди гибнут, их меньше двадцати, но огромные расстояния для поисков могут привести к ещё большим потерям.
– Но смогут ли 12 юнцов сотворить чюдо? Советник Умарс. У вас, я вижу, есть что добавить к сказанному?
С одного из кресел поднялся человек, снял капюшон и слегка наклонил голову в знак приветствия собранию. Он отличался от предыдущего выступающего короткой стрижкой, но даже в полумраке огромного зала можно было понять, что он совсем седой. Его правая рука лежала на ножнах от секиры, но само оружие, как и положено, осталось снаружи, у караульных.
– Советник Умарс, слушаем вас, говорите, – спокойно произнёс правитель. Седой воин положил левую руку сверху правой на ножны, тем самым указав на свою покорность и уважение к старцу. Между большим и указательным пальцем был виден неровно заросший шрам, словно ему мешали это сделать. Те, кто знал этого человека, безошибочно скажут, что шрам ему достался в частых битвах с кодбанами. Оперенье стрелы арбалета часто срывало кожу именно в этом месте, но это не мешало ему быть лучшим стрелком в убежище.