Путь Инкуба
Шрифт:
— Что ж, теперь там ничего нет, идем дальше и будем настороже, — приказала Безиет с большей уверенностью, чем чувствовала на самом деле.
В нескольких сотнях метров от них, скрывшись за шпалерой, увитой ползучей розой, в искусно размещенной беседке, Чо с некоторым непониманием изучала информацию, полученную от подергивающихся сенсорных лопастей и тонких, как иглы, щупов. Присутствовала связь с целью, наличествовал глубокий след, который удлинялся с каждым мгновением, и все же сама цель не наблюдалась. В системе ориентиров Чо не существовало аналогичных сценариев, и из-за этого данные было чрезвычайно сложно анализировать.
Одна
Взяв обе логические нити и сплетя их воедино, она заключила, что существует две вероятности. Первая: цель присутствует, но при помощи неизвестной техники скрывает свое точное местонахождение. Эта техника не способна полностью затереть след, но делает цель, в сущности, невидимой для Чо. Вторая: используется некая фальшивка, которая прокладывает ложные следы. Оба варианта имели прецеденты, хотя ни одна из них не совпадала точно с феноменом, демонстрируемым в этой конкретной ситуации. Чо встопорщила сенсорные лопасти, чувствуя нечто подобное досаде.
Нападение на фальшивку, вне всякого сомнения, негативно скажется на вероятности успеха, поскольку послужит предупреждением для реальной цели. Подобный сценарий даже имел потенциальную вероятность причинить Чо структурные повреждения такого уровня, что они могли критически нарушить ее функциональность. Этот исход вызывал сильную негативную реакцию. Да, уничтожение цели превосходило по важности все стремление к самосохранению, но только в том случае, если можно было с уверенностью сказать об обнаружении цели. Другими словами, Чо действительно была готова получить урон и, возможно, даже умереть, но не в бою с неверной целью. Ви, судя по всему, интерпретировал такой вид логики как трусость.
Та машина наверняка преследует цель, двигаясь наиболее прямым и кровавым из всех возможных путей. Просто такими их сотворили — Ви сильным и быстрым, Чо ловкой и умной. Какую-то часть Чо постоянно смущало отсутствие поблизости машины-партнера, и ей не хватало его безмозглой уверенности и той большей силы, которую они приобретали вместе, объединив свои способности.
Правильны ли были эти психические параметры или нет, но Чо по-прежнему ощущала четыре живых разума, которые двигались рядом через парк и генерировали точный психический отпечаток по пути. Логика диктовала, что даже если их попросту используют в качестве прикрытия, они с большой вероятностью имеют связь с целью. Чо заключила, что протокол выжидающего преследования/охоты может открыть ей больше информации. Если будет необходимо, то для принятия решения можно будет воспользоваться стратегией прямой атаки, но только тогда, когда Чо сможет точно выяснить, выведет ли это цель на открытую воду или же заставит глубже забиться в укрытие.
Обтекаемое механическое тело Чо приподнялось на тихих, как шепот, двигателях и заскользило вперед по следу этих жизненных форм со всей внимательностью и осторожностью крадущейся пантеры.
Свет, вливающийся
Иллитиан занял свое место среди собрания архонтов, выстроившихся полумесяцем у ступеней, ведущих к трону Векта. Сама платформа, на которой тот стоял, была поднята и выглядела как металлический цилиндр, поднимающийся к потолку, словно толстая колонна. В напряженном молчании проходили секунды, и лишь треск отдаленного грома нарушал тишину, пока архонты ждали. До их слуха донесся топот ног в броне, и в зал рядами вошли воины-кабалиты Черного Сердца и заняли позиции вокруг престола и вдоль стен. Следом в помещение влилось множество придворных и живых игрушек Векта, чтобы разместиться, подобно украшениям, на ступенях у трона, а затем, как финальный аккорд, явилась труппа специально обученных рабов, выстроилась в ряд и запела вступление к «Ранас Дреай» — «Прибытию Властелина».
Когда голоса рабов достигли крещендо боли, платформа плавно заскользила вниз, словно поршень, пока не выровнялась со ступенями. Полусферический щит из энтропийной энергии на ее вершине взвихрился и рассеялся, открыв взгляду трон. Это была темная и уродливая вещь, состоящая из острых углов и сверкающих лезвий. Он выглядел варварским, недостойным изящной культуры истинных эльдаров, и это значило, что трон был заявлением о намерениях своего владельца, и каждый, кто был достаточно мудр, мог его прочесть. Он возвышался на платформе с неприкрытой злобой, что вполне подходило тому, кто в нем сидел. Верховный Властелин Комморры взирал со своего усеянного клинками трона, наделяя каждого из собравшихся великих архонтов долгим взглядом.
Молочно-белая кожа Векта была столь же гладкой, лишенной морщин, как у ребенка, но в черных, как космос, глазах светились многотысячелетняя ненависть и невероятно изощренный интеллект. Гордые архонты встретили взор Верховного Властелина, не дрогнув (ибо знали, что в противном случае их ждет смерть), но все они ощутили внутри легкий трепет. Лицо Векта с острыми чертами обычно ясно говорило о бессчетных веках ничем не сдерживаемой жестокости, которую он обрушивал на окружающих ради собственного удовольствия. Как правило, Верховный Властелин излучал либо веселье, либо самодовольство, либо нестерпимую уверенность в себе. Теперь же его губы растянулись в горьком оскале.
— Мой несчастный, мой прекрасный город, — наконец сказал Асдрубаэль Вект. В его глубоком звучном голосе звенела меланхолия. — Почему же все сговариваются, чтобы уничтожить его?
Черный растрескавшийся пол зала аудиенций снова содрогнулся, и сверху посыпались кусочки изысканно украшенного потолка, словно причудливый снег. Архонты стояли молча и ждали, никто из них не был настолько глуп, чтобы попытаться ответить. Верховный Властелин Комморры сошел со своего трона и начал медленно прохаживаться по огромному залу.