Путь, исполненный отваги. Задолго до Истмата
Шрифт:
— Простите, что вмешиваюсь, — раздался презрительный голос из динамиков, — но Антананариву будет основано лишь через четыре столетия. Если вам интересно расстояние, то отсюда до острова Мадагаскар около пятнадцати тысяч километров, либо восьми тысяч миль. До Срединного моря мы дойдем за сорок часов. Там нас будет ждать крейсер «Орион». К вашему сведению, землетрясение четырнадцатого года разрушило Суэцкий перешеек, и теперь Европу и Африку разделяет Суэцкий пролив шириною от пятидесяти до ста километров. Именно благодаря этому обстоятельству вам не придется увидеть местный аналог
— В какой бухте? — переспросил изумленный полковник. Впервые компьютер заговорил с кем-то, помимо своего любимчика — Шуры.
— Суфиа — одна из крупнейших рек на Мадагаскаре. Вместе впадения в Мозамбикский пролив образовалась естественная бухта. В этой бухте находится планируемая точка перехода на Гею.
— Ага! — воскликнул Волков. — Так называется планета —двойник Земли?
— Точнее, тройник. Она — член триады Земля — Унтерзонне — Гея. Но физически и геологически гораздо ближе к Земле, за исключением того, что на Гее нет Антарктиды и Гренландии.
— Как нет Антарктиды? — воскликнул Шура. — А что там?
— Южный океан.
— Ну нет, так нет, — философски заметил Андрей Константинович. — Вон на Унтерзонне Америки нет, и ничего! Вертится планета. Кстати, монстр белковый, а нешто ты заговорил? Чего раньше молчал?
Компьютер, казалось, смутился.
— Таково было соглашение с первым владельцем, — неопределенно и туманно пробубнил он.
Лютиков при этих словах заскучал.
— Что, Хранитель велел молчать, пока не тронемся в путь? — понимающе улыбнулся полковник.
— Нет, — отрезала машина, — присутствующий здесь старший прапорщик Лютиков. Он приказал мне молчать, пока экспедиция не отдалится на десять миль от Бобруйска.
Командир медленно повернулся к Шуре. У того на лице было самое невинное выражение («А мы тут плюшками балуемся»), но в мутных глазенках начинало отсвечивать опасение.
— Скотина! — зашипело разъяренное начальство. — Да я тебя утоплю в Березине.
— Командир, виноват! — отчаянно заблеял Лютиков. — Очень хотелось с вами. Я же в конце концов не приказал ему молчать всю дорогу!
— У, бля! Когда же ты успел?
Выяснилось, что еще в Неверхаусе — замке Хранителя, томимый жаждой деятельности, Шура наткнулся на помещение с суперкомпьютером. Узнав, что машина предназначена для проекта «Метаморфоза — G» и что это за проект, Лютикову загорелось отправиться на таинственную Гею. Внутри его жили два человека: один — ленивый до изнеможения старший прапорщик, а другой — авантюрист типа Стэнли. Как они умудрялись существовать — Шура не мог понять и сам. Но в тот момент победил авантюрист.
Все это и многое другое Лютиков поведал Андрею, но тот лишь горько усмехнулся.
— Твое «альтер эго» больно, мой толстопузый друг. Даже и не знаю, что тебе посоветовать. Веревку и мыло — слишком радикально. Психиатра посетить — банально. Бабу добрую — пошло. Дальше жить — бесполезно. Водки дернуть — однозначно!
— Командир, но ведь я почти не пью... — пытался вяло протестовать Шура. — Я даже никогда не напивался!
— Знаешь, Александр, а это ты зря. С похмелья человек особенно остро осознает свое ничтожество. Понимаешь, здоровая порция самокритики еще никому не помешала. Да и поразмыслив глобально, в масштабе Земли, хотя бы... возьмем, к примеру, финнов. Можно сказать, здоровый во всех отношениях народец. Но в этой северной стране, практически победившей пьянство, в конце двадцатого века на Земле был самый высокий процент самоубийц среди стран Западной Европы! Понял? Один мой начальник говаривал: «Я непьющих людей побаиваюсь. Никто не знает, какую штуку он может выкинуть». Хлебни-ка!
Подавленный речью командира, Лютиков взял предложенную фляжку с коньяком и сделал добрый глоток.
— Будет пока что! — забрал у него Андрей напиток. — Нужно очень чувствовать грань между выпивкой и пьянкой. Семьдесят лет Советской власти напрочь отбили у людей чувство этой грани. Я, собственно, пришел — через полчаса все собираются в кают-компании. Пока не прибыли в Хорив, нужно определиться с прививками.
— С какими прививками? — подскочил Шура. Он очень боялся врачей и всего, связанного с ними: уколов, прививок, клизм, анализов, мазков, стоматологов, аппендицита и молоденьких медсестер.
Полковник неопределенно пожал плечами и вышел. Обеспокоенный старший прапорщик подошел к иллюминатору и принялся вглядываться в проносящиеся мимо пейзажи. Вглядываться в заросли березы, ольхи и дуба ему вскоре надоело, и он уселся за компьютер.
— Сдал меня, — укоризненно произнес он в загоревшуюся перед ним плазменную панель.
— Я обязан выполнять функции, возложенные на меня, — задумчиво отозвалась машина, — а вот твои цели мне непонятны. Какую пользу ты можешь принести проекту, столь необычным способом попав в список его участников? Тело твое физически не развито, мозг занят лишь обработкой способов, ведущих к обогащению, даже психика твоя, как выяснилось, не вполне здорова...
— Ничего, — прошептал Шура, уставившись воспаленными глазами в потолок каюты, — Паниковский еще вас всех продаст и купит.
В назначенное время все собрались в кают-компании. Женщины возбужденно галдели, прикидывая, что еще удумал их бравый командир. Немые взоры были обращены на Анжелу, но та лишь вяло отмахивалась:
— Не знаю, не представляю, в толк не возьму. Насти, кстати, нет тоже. Видимо, что-то с медицинской стороны.
Наконец двери кают-компании распахнулись, и вошли Волков с «младшей женой». У Анастасии в руках был коричневый медицинский чемоданчик, в котором, как знали многие, она держала хирургические инструменты.
— Кого резать будешь? — полюбопытствовал Денис Булдаков.
— Правду-матку, — ответили с галерки, — готовьте ягодицы, господа и молодицы!
Волков мрачно обвел глазами кают-компанию. Попробуй объяснить людям, что они собираются сделать. Раньше было проще. Меньше знаешь — крепче спишь. Срочная прививка от местной разновидности пляски святого Витта! Всем на уколы... Но полковнику мешал один идиотский пунктик. Он был честен со своими людьми. Вот и сейчас Андрей Константинович мучился от не совсем понятных и не совсем нужных, особенно военному человеку, комплексов.