Путь к империи
Шрифт:
Генерал Стенжель с отрядом всадников, превышавшим тысячу человек, преследуя противника по равнине, слишком отдалился от своих и был атакован отважной пьемонтской кавалерией, бывшей в очень хорошем состоянии. Он отдал все необходимые распоряжения, которые можно было ожидать от опытного генерала. При отходе на соединение с подкреплениями, во время атаки, он пал, смертельно раненный сабельным ударом.
Полковник Мюрат во главе трех кавалерийских полков отбросил пьемонтцев и, в свою очередь, преследовал их в течение нескольких часов. Генерал Стенжель, эльзасец, был превосходным гусарским офицером. Он служил под командой Дюмурье и в других кампаниях на Севере,
За два или три дня до его смерти, когда он первым вошел в Лезеньо, туда несколькими часами позже прибыл главнокомандующий, и что бы последний ни потребовал, все было готово: дефиле и броды разведаны, проводники найдены, священник и почтмейстер опрошены, сношения с жителями налажены, в различных направлениях высланы шпионы, письма с почты захвачены, и те из них, которые могли дать сведения военного характера, переведены и изучены, приняты все меры для оборудования продовольственных складов. К несчастью, Стенжель был близорук – существенный недостаток в его положении, оказавшийся для него роковым.
В этом сражении пьемонтцы потеряли 3000 человек, восемь пушек, десять знамен, 1500 пленных, среди которых трех генералов. После сражения у Мондови главнокомандующий двинулся в Кераско. Серюрье направился на Фоссано и Ожеро – на Альба. Болье из Акви с половиной своей армии двинулся на Ницца-делла-Палью для производства диверсии в пользу пьемонтцев, но слишком поздно. Узнав о перемирии в Кераско, он отошел на По.
Эти три колонны одновременно вступили в Кераско, Фоссано и Альбу. Главная квартира Колли была в Фоссано; Серюрье его оттуда выдворил.
Кераско, расположенная у слияния Стуры и Танаро, была крепостью сильной, но плохо вооруженной и совсем без продовольствия, так как находилась не на границе. Это приобретение было важным. Тотчас же крепость стали приводить в состояние готовности, а артиллерийские склады были заполнены всем необходимым для завершения ее вооружения.
Французский авангард перешел Стуру и продвинулся вперед за небольшой городок Бра. Между тем подход Серюрье позволил связаться через Понте-ди-Нава с Ниццей, откуда стали прибывать материальная часть и подкрепления для артиллерии. Армия в этих боях захватила много пушек и лошадей. Много их было захвачено на равнине Мондови. Через несколько дней после вступления в Кераско армия имела 60 орудий с запасом снарядов и хорошими упряжками.
Солдаты, остававшиеся в течение десяти дней без продовольствия, стали получать его регулярно. Грабеж и бесчинства – обычное следствие быстрых передвижений – прекратились. Была восстановлена дисциплина. Армия быстро изменила свой облик в обстановке изобилия и богатых ресурсов этой прекрасной страны. Кстати, и потери не были так велики, как можно было думать.
Быстрота передвижений, стремительность войск и особенно искусство противопоставлять их неприятелю по меньшей мере в равном, а часто и в превосходном числе, в соединении с постоянными успехами, которых войска добивались, – все это сберегло много людей. К тому же потери все время возмещались, так как солдаты стали прибывать через все перевалы, со всех сборных пунктов, из всех госпиталей генуэзской Ривьеры, едва только пронесся слух о победе и изобилии.
До тех пор нищета во французской армии была неописуема: офицеры в течение многих лет получали только по 8 франков в месяц жалованья, а штаб совершенно не имел коней. В бумагах маршала Бертье сохранился
Кераско лежит в 10 лье от Турина, в 15 – от Алессандрии, в 18 – от Тортоны, в 25 – от Генуи и в 20 – от Савоны. Сардинский двор не знал, на что решиться; его армия пала духом и частью была уничтожена. Австрийская армия думала только о том, как прикрыть Милан. Весь Пьемонт был сильно возбужден. Двор не пользовался никаким доверием. Он склонился перед Наполеоном и просил перемирия.
Многие предпочитали, чтобы армия двинулась на Турин, но Турин был сильной крепостью, и нужны были тяжелые орудия, чтобы разбить ворота. У короля оставалось еще много крепостей, и, несмотря на победы, которые были только что одержаны французами, малейшая их неудача, малейший каприз фортуны могли все перевернуть вверх дном. Две неприятельские армии вместе все еще превосходили французскую, несмотря на все поражения. Они имели значительную артиллерию и особенно кавалерию, еще не имевшую потерь.
Французская армия, несмотря на ее победы, была смущена. Она была поражена величием предприятия. Офицеры, даже генералы, не понимали, как можно думать о завоевании Италии с такой небольшой артиллерией, такой плохой конницей и такой слабой армией, которую болезни и удаление от Франции ослабляли с каждым днем все больше. Следы таких настроений в армии нашли отголосок в приказе, с которым главнокомандующий обратился к солдатам в Кераско:
«Солдаты, в течение 15 дней вы одержали шесть побед, взяли 21 знамя, 55 пушек, несколько крепостей и завоевали самую богатую часть Пьемонта, вы захватили 15 000 пленных, убито и ранено вами более 10 000 человек.
До этого времени вы дрались за бесплодные скалы, осененные вашей славой, но бесполезные для отечества. Ныне вы по вашим заслугам сравнялись с армией Голландии и Рейна.
Лишенные всего, вы сами позаботились обо всем. Вы выигрывали сражения без пушек, переходили реки без мостов, шли форсированным маршем без обуви, отдыхали без водки и часто без хлеба. Только республиканские фаланги, только солдаты свободы способны перенести то, что перенесли вы. Да возблагодарят вас за это, солдаты! Признательное отечество обязано вам своим процветанием, и если вы, тулонские победители, провозвестили бессмертную кампанию 1794 года, то ваши теперешние победы предвещают еще более славную.
Обе армии, которые недавно были смело атакованы вами, в страхе бежали от вас. Развращенные люди, смеявшиеся над вашей нищетой и радовавшиеся в своих мечтах успехам ваших врагов, смущены и трепещут. Но, солдаты, вы ничего не сделали, потому что у вас осталось еще дело. Ни Турин, ни Милан не взяты вами.
Прах победителей Тарквиния [17] еще топчут убийцы Бассвилля! Говорят, что среди вас встречаются такие, мужество которых слабеет, кто предпочитает вернуться на вершины Апеннин и Альп. Нет, я не могу этому поверить. Победители при Монтенотте, Миллезимо, Дего, Мондови горят желанием еще дальше распространить славу французского народа!..»
17
Победители Тарквиния – древнеримские республиканцы.