Путь к Источнику
Шрифт:
– Ну, мне-то карьера сельского заклинателя не грозит, - сказал Кевин, постепенно приходя в себя. О пережитом ему напоминала легкая тошнота, головокружение и слабость во всем теле, но в целом он чувствовал себя вполне терпимо.
– Да и не больно прельщает меня перспектива ублажать силы, коль скоро я буду иметь возможность повелевать ими.
– А ты не боишься за свою жизнь?
– Конечно, боюсь. Но ведь можно бояться и вместе с тем рисковать. Я всегда мечтал стать колдуном, и теперь, когда моя мечта близка к осуществлению, разве могу я отказаться от нее только из-за того, что моей жизни грозит опасность.
Колин закурил новую сигару, пристально поглядел на него и произнес:
– Ты храбрый человек, Кевин Мак Шон.
– Ай, брось!..
– Нет, в самом деле. То, что ты сказал, не пустая бравада с твоей стороны. Тебе действительно плевать на опасности, ты не ведаешь сомнений, ты дьявольски легко переносишь боль...
– Колин невольно поежился, а встретившись с изумленным взглядом Кевина, усмехнулся и проговорил: - А ты, небось, верил в эти россказни, что якобы нам, магам, все болезни нипочем?
– Ну, не то, чтобы верил, - ответил Кевин, - но все же я полагал, что вы способны унимать боль.
– Только в некоторой степени. Даже дядя Бриан - а ведь он владеет фамильной Силой королей Лайонесса - и тот не может полностью отрешиться от боли. Помню, четыре года назад, во время войны с Галлисом, он получил ранение в плечо и, хотя его рана зажила необычайно быстро, в течение нескольких недель он все же морщился, когда делал неловкое движение рукой.
– Я много наслышан о вышей фамильной Силе, - заметил Кевин. Интересно, в чем она заключается?
Колин пожал плечами.
– Думаю, что скорее в потенциальных возможностях ее обладателя, чем в реальном могуществе. Впрочем, об этом я могу только гадать. Дядя Бриан никогда не говорил со мной на эту тему, она является своего рода табу в нашей семье.
– Извини, я не знал.
– О нет, никто никаких запретов не устанавливал. Просто мы сами избегаем подобных разговоров.
– Почему?
– Трудно сказать, так уж повелось с незапамятных времен. Может, это комплекс вины, а может, элементарное чувство стыда. Ведь еще никто из Лейнстеров не смог по-настоящему овладеть Силой - так, как владел ею король Артур.
– Слишком много не всегда хорошо, - сказал Кевин.
– Если верить легендам, колдунья Вивиана потому и убила короля Артура, что он стал слишком могущественным.
– И убила его с помощью нашего предка, короля Гилломана, - хмуро добавил Колин.
– Как раз это я имел в виду, говоря о комплексе вины. И о чувстве стыда... Между прочим, Дейрдра считает, что таким образом потомки Гилломана Лейнстера расплачиваются за его вероломство - обладая могуществом, которым, в сущности, не владеют.
– Он вздохнул.
– Бедная девочка не понаслышке знает, как это мучительно. Ведь на самом-то деле она Одаренная, вот только не может воспользоваться своим Даром.
– А почему?
– Понятия не имею. Просто так получается, что от брака Одаренного с неодаренной все мальчики рождаются с полноценным Даром, а девочки... ну, вроде как полукровки. У них какой-то ущербный, непробуждаемый Дар.
– И все-таки он есть?
– Да, есть. Но проку от этого мало, во всяком случае, для Дейрдры. Конечно, она во многом отличается от простых неодаренных. Дейрдра сверхчувствительна, порой она способна принимать мысли других людей, близких ей по натуре, и передавать им свои мысли, вернее, обрывки мыслей, скорее даже эмоции, чем определенные мысли... Только для нее, бедняжки, это слабое утешение.
Колин говорил о Дейрдре с такой смесью нежности и жалости, что Кевин вдруг понял: он тоже любит ее. Он просто без ума от нее...
– Да, - сказал Колин после короткой паузы.
– Так оно и есть.
Кевин вздрогнул, а по спине у него вдоль позвоночника пробежал неприятный озноб. Он беспокойно взглянул на Колина и спросил:
– О чем ты говоришь?
– Я ответил на твой невысказанный вопрос... Нет, нет, я не читаю твои мысли, не переживай. Просто это было написано на твоем лице. Ты так смотрел на меня, что я догадался, о чем ты думаешь, поэтому сказал: да. Но если ты считаешь меня своим соперником, то ошибаешься. Насчет отношения ко мне Дейрдры я не питаю никаких иллюзий и вполне довольствуюсь тем, что боготворю ее издали.
– Колин нервно затянулся и, запрокинув голову, выпустил струю дыма в потолок.
– В прошлом году король хотел было силой выдать ее за меня замуж, но я отговорил его от этого шага.
– Вот как, - сказал Кевин.
– А почему?
Колин недоуменно поглядел на него.
– Разве тебе не понятно?
Кевин тяжело вздохнул.
– Боюсь, я не столь великодушен, как ты.
– Великодушие здесь ни при чем, - ответил Колин, качая головой.
– Я руководствовался чисто эгоистическими соображениями. Если бы я принял дядино предложение, то получил бы только тело Дейрдры, но навсегда потерял бы ее дружбу, которой очень дорожу. Обмен был бы заведомо неравноценен.
– Ага, ясно...
Некоторое время оба молчали. Колин курил, постукивал пальцами левой руки по столу и то и дело бросал нетерпеливые взгляды на шпагу. Кевин понял, что ему хочется поскорее уйти к себе и, уединившись, приступить к тщательному изучению чар, которыми был скреплен клинок.
– Колин, - отозвался он.
– А кто такой Бран Эриксон?
– А?
– Целую секунду Колин озадаченно глядел на Кевина, возвращаясь с заоблачных высот на грешную землю.
– М-да... Ты много слышал о нем?
– Совсем ничего. Только сегодня днем Дейрдра вскользь упомянула его имя. Сказала, что он очень опасный человек и что я должен остерегаться его.
Колин с внушительной медлительностью кивнул.
– Совершенно верно, - веско произнес он.
– Ты должен остерегаться его. Он действительно опасный человек. Особенно для тебя.
– И чем же он опасен?
– Видишь ли, он имеет дурную привычку убивать тех, кто нравится Дейрдре.
От неожиданности Кевин закашлялся и неловким движением опрокинул свой бокал - благо тот был почти пуст, и на стол пролилось лишь несколько капель настоящего шотландского виски.