Путь к Источнику

Авраменко Олег Евгеньевич

Они лежали рядышком в густой траве, охваченные приятной усталостью. Кевин лениво поглаживал длинные волнистые волосы Дейрдры и с наслаждением вдыхал их пьянящий аромат. Все происшедшее явилось для него каким-то радостным потрясением, и, хотя Дейрдра была далеко не первой его женщиной, близость с ней доставила ему такое блаженство, какого он не знал еще никогда и ни с кем. Нельзя сказать, что в ее ласках было что-то особенное; они выказывали достаточный (но не очень большой) опыт в таких делах и, на взгляд Кевина, были чересчур пылкими и агрессивными для женщины. Но неожиданно для себя он обнаружил, что ему нравится в ней и этот пыл, и эта агрессивность, ему нравится в ней решительно все, и он совсем не хочет, чтобы она изменилась, стала другой - даже в части, не соответствующей его вкусам. Такая уступчивость с его стороны, терпимость ко всем ее возможным недостаткам, безоговорочная готовность принять ее такой, какая она есть, могли иметь только одно объяснение - он влюбился. Влюбился внезапно и без памяти... И, кажется, зря.

– Боюсь, мы совершили ошибку, - сказал Кевин, хмурясь.

Дейрдра распахнула глаза и вопросительно поглядела на него.

– Ты о чем?

– О том, что случилось. Нам не следовало этого делать.

– Почему?

– Ты слишком много выпила и не вполне отдаешь себе отчет в своих поступках.

– Что за вздор! Скажи еще, что ты соблазнил меня.
– Она коротко рассмеялась.
– Я сама напросилась, потому что...

– Потому что?
– повторил Кевин с вопросительной интонацией.

– Ну, ты очень милый, хороший, красивый, а я... я так нуждалась в ласке и нежности... И сейчас нуждаюсь.
– Дейрдра провела ладонью по его щеке.
– Поцелуй меня, мой кареглазый принц.

Кевин не мог отказать ей, впрочем, и не хотел. Он привлек ее к себе и нежно прижался губами к ее губам.

– Если твой отец узнает...

– И ничегошеньки он не сделает, - сказала Дейрдра, игриво покусывая его за плечо.
– Только слегка пожурит меня - если узнает. Это раньше он бросал в темницу всех моих парней, но когда тюрьмы переполнились, ему волей-неволей пришлось объявить амнистию.

Это была шутка, но Кевин понял намек. По правде говоря, он был даже рад, что не стал соблазнителем невинной девушки. Это позволяло надеяться, что, узнав о случившемся, король, возможно, не сразу оторвет ему голову, а сначала потребует объяснений и примет во внимание смягчающие обстоятельства... Впрочем, сам Кевин, будь у него такая дочь, как Дейрдра, прибил бы любого, кто осмелился бы переспать с ней вне брака безразлично, первый тот или десятый.

– Дейрдра, - сказал он, взвесив все "за" и "против".
– Теперь я должен жениться на тебе.

Она немного отстранилась от него и серьезно посмотрела ему в глаза.

– Должен? Это как в сентиментальных рыцарских романах? Ну, вроде "наше прегрешение может искупить только немедленный брак". Да?

– Нет, Дейрдра. Я должен, потому что не смогу жить без тебя. Может, тебе это покажется забавным, но я полюбил тебя с первого взгляда, еще не зная, кто ты.

– Мне это не кажется забавным. Напротив, это так трогательно и романтично, что я, чего доброго, разревусь, - ответила Дейрдра без тени насмешки или цинизма. Ее взгляд потускнел, и она действительно всхлипнула.
– Спасибо, Кевин. Ты первый, у кого хватило то ли смелости, то ли глупости предложить мне это.

– Первый?
– удивился Кевин.

– Да... То есть, первый из тех, кто... ну, ты понимаешь.

– Понимаю, - сказал Кевин, чувствуя себя крайне неловко. Теперь он пожалел, что не стал соблазнителем невинной девушки. Мысль о том, что у Дейрдры были другие мужчины, неожиданно причинила ему боль, которая оказалась сильнее, чем страх перед гневом короля.

– Ты ревнуешь?
– спросила Дейрдра.

– Да, - честно признался он.
– Страшно ревную. Я знаю, что это глупо, но ничего не могу поделать с собой. Я готов убить всякого, кто...

Кевин не закончил, так как в этот момент Дейрдра резко отпрянула от него и влепила ему звонкую пощечину. Потом перевернулась ничком и горько зарыдала.

– Никогда...
– произнесла она, захлебываясь слезами.
– Никогда не говори этого... Не смей даже думать об этом!..

Кевин озадаченно смотрел на нее, не решаясь спросить, в чем дело. Наконец Дейрдра успокоилась, вновь придвинулась к нему и зарылась лицом на его груди.

– Ты дурак, - сказала она глухо.
– Дурак, что влюбился в меня. У тебя нет никаких шансов.

– Но почему?
– мягко спросил Кевин.
– Разве я не нравлюсь тебе?

– Ты дурак, - повторила Дейрдра.
– А я дура. Я дура, потому что ты нравишься мне. Потому что я действительно могу полюбить тебя... Боже, какая я дура!

– Вот видишь, - с наигранной бодростью произнес Кевин.
– Мы просто созданы друг для друга. Я дурак, а ты дура - два сапога пара.

– Но самый большой дурак из всех дураков, - будто не слыша его, продолжала Дейрдра, - это мой отец. Он дурак, что женился на моей матери, и дважды дурак, что не хочет усыновлять Колина. Он настаивает на том, чтобы я вышла замуж за одного из наших Одаренных и родила наследника престола.

– А ты не хочешь этого?

– Нет, не хочу. Мне милее такие, как ты, но...
– Она снова всхлипнула.
– Но с другой стороны, я хочу быть матерью, хочу иметь детей, а у нас с тобой вряд ли будут дети.

– Но почему же, обязательно будут. Если, конечно, мы постараемся, а с этим я не предвижу никаких проблем.

Дейрдра тяжело вздохнула.

– Ты глупый, наивный провинциал, Кевин. Ведь я не простая неодаренная. Я полукровка, будь оно проклято! Сама я не обладаю Даром, но мои дети будут Одаренными... если Одаренным будет их отец. В противном случае у меня вовсе не будет детей.

– Но ведь у твоих отца с матерью...

– Да, к великому моему несчастью. Если бы у них была хоть капля жалости ко мне, они задушили бы меня еще в колыбели.

– Не говори так, Дейрдра.

– Я говорю, что думаю.
– Она поцеловала Кевина в губы, затем долго смотрела ему в глаза с нежностью и печалью.
– Господи, какой ты милый! Я не хочу, чтобы ты страдал из-за меня.

– Я не страдаю, - не очень уверенно возразил Кевин.
– Я просто люблю тебя.

Дейрдра поднялась и, стоя на коленях, принялась собирать свою разбросанную на траве одежду.