Путь к Порогу
Шрифт:
Кай и пошел. Он все еще находился под впечатлением сияющей кавалькады. Если б ему сказали пойти и прыгнуть в пропасть, он бы и это выполнил, потому что мысли его были заняты сейчас совершенно другим. Великие боги, да что там пропасть! Он бы с радостью дал отсечь себе правую руку только за то, чтобы получить возможность хотя бы заговорить с юным всадником. А уж каким-то неведомым чудом оказаться на его месте… Об этом Кай даже думать не смел.
Взяв под уздцы первых двух коней, он направился к колодцу, рядом с которым была вкопана в землю длинная поилка. Сэм, прогнав служанок обратно в харчевню, прилип физиономией к окну.
Кай по очереди отвел коней к поилке. В ожидании, пока усталые животные напьются, он остановился
О какой Крепости говорил Жирный Карл? Неужто о Крепости Порога? Эти рыцари едут в Крепость? И парень, одних лет с ним, с Каем, — тоже?.. Он небось сын этого рыцаря. Они небось будут рука об руку сражаться с чудовищами, а потом сидеть рядом за одним столом, где безмолвные слуги наливают душистое вино в золоченые кубки. А может быть…
Неожиданная мысль о том, чтобы прямо вот сейчас попытаться увязаться за рыцарями к Порогу, заставила руки Кая задрожать. Полубезумным взглядом он обвел двор. И увидел Лока.
Лок! Он явился вместе с рыцарями! Уж он-то точно должен знать!
Некоторое время мальчик, чьи руки продолжали сноровисто обихаживать лошадей, глядел на седые волосы охотника, гладко собранные на затылке в маленький пучок, легкую и спутанную, будто пакля, серую бороду, наполовину закрывавшую исхудалое лицо, и пошитый из медвежьей шкуры костюм, который покрывали листики и веточки всех мастей так густо, что можно было подумать, будто Лок полдня провалялся в лесу, а теперь приехал к таверне «Золотая кобыла», не удосужившись отряхнуться. Впрочем, Лок всегда выглядел именно так. Говорят, какая-то лесная ведьма в обмен на неведомую услугу наложила заклятие на одежду Лока: лесной мусор, когда-то прилипший к его куртке и штанам, ни за что не отстанет — только если его спалить вместе с одеждой. Такой наряд позволял охотнику пробираться по лесу, не рискуя быть замеченным ни человечьим, ни звериным глазом. Между ног Лок поставил длинный лук, что-то внимательно разглядывая на его огловье, и, казалось, был так увлечен этим своим занятием, что на мальчика вовсе не обращал внимания. Кай кашлянул. Лок поднял голову.
Встретившись глазами с охотником, Кай поклонился. Лок кивнул. Мальчик криво улыбнулся, не зная, как начать разговор.
— Видал, какие? — проговорил вдруг охотник, пропуская между ловкими пальцами вощеную нить. — Зна-атные господа…
— Так и есть, господин Лок, — ответил Кай.
— Господин следопыт Лок, — важно поправил охотник.
— Господин следопыт Лок, — послушно повторил мальчик, припомнив, что Лок предпочитал называть себя не охотником, а следопытом.
Просто так, почти на равных, с Каем никто в Лысых Холмах или харчевне не разговаривал. Ну исключая, пожалуй, Танка. Кай давно привык к тому, что здесь он — чужак. Правда, и следопыт Лок не мог считаться взаправдашним деревенским. Большую часть времени он проводил в лесу, его и самого считали не совсем нормальным, и поговорить с живым человеком, хоть с каким, охотник был рад. Чего ж не покалякать изгою добровольному с изгоем вынужденным?
— А я, парень, приболел, — сообщил Лок, натягивая лук. — Думал, и вовсе не встать мне. Лихоманка, парень… Поначалу-то оно вроде ничего было, только башка гудела да в грудях нехорошо. Кашлял. Хотел к Кагаре идти в деревню, да все что-то… Оно-то вона как было — по вечерам шибко трясся и видения всякие видел. Ну думал, утром-то уж как рассветет, и выйду. А поутру вроде перемогался, только ноги слабые были. А вечером все по новой. Ну и как-то к ночи слег, а утром так и не встал. Ослабел совсем. Только-только сил хватило из землянки выползти, снега в котелок набрать. Хорошо, лося завалил прямо перед тем, как морозы ударили. Да и грибов насушил. Дров-то я всегда загодя рублю на случай морозов. И ведь самая гадость-то — вроде недельку-другую отвалялся, трепать перестало, а слабость никуда не уходит. Нет сил никаких — и все тут. Только когда солнце греть начало…
Наверное, Лок
— Господин следопыт Лок…
— Ага? — немедленно откликнулся охотник, польщенный верным обращением.
— А рыцари, которых вы в харчевню привели, они куда путь держат?
Лок положил лук к ногам, потянулся и усмехнулся.
— В Горную Крепость едут, поди-ка, — сказал он. — Это тебе не простые рубаки, баронские да графские псы. Я, слышь… — он огляделся и понизил голос, — у Черного ручья их заметил и через весь лес за ними шел. Кто ж его знает, что за люди. А у самой опушки вдруг последнего потерял. Прямо так вот раз — и нет его. Как так, думаю? И только, это самое, думать начал, как мне сзади кто-то стрелой арбалетной в спину ткнул. Я, слышь, чуть не обделался. Оказывается, этот, который сзади ехал, взял в сторону, отстал. Я решил, по нужде человеку понадобилось. Думал подождать его. Жду-жду, а он — на-ка! Арбалетом мне в спину. Это сэр Генри, у которого львиная башка на голове, меня да-авно уже углядел. И послал оруженосца проверить… Он — Горный рыцарь, вот он кто! Рыцарь Порога.
Понял, парень? Видал, у него на рукояти меча — голова виверны? Знаешь, что это за знак? То-то… Это знак Братства Порога. Ежели какой рыцарь к Братству не принадлежит и вдруг удумает себе такую же рукоять сделать — первый же рыцарь Порога обязан вызвать его на поединок. То есть, другими словами: кранты самозванцу, потому как против рыцаря Братства никто не выстоит. В Горную Крепость, значит, едут… А парнишка энтот — евонный сын. Или племяш? В общем, родня… Слыхал, его Эрлом кличут. Да… Знаешь, что это такое — Горная Крепость?
— Знаю, — выдохнул Кай. — И Горную Крепость знаю, и Северную…
— Северную? — удивился Лок. — Ишь ты!.. И я слыхал про Северную Крепость. Только сдается мне, нет такой Крепости. Может, в старину когда была, а сейчас одни сказки остались. Говорят, когда-то было три Крепости.
— Три?! — расширил глаза Кай.
— Ну. Три Порога, значит, и три Крепости. Порогов-то три было, так старые люди говорят. А сейчас только Горная Крепость Порога и осталась.
Кай некоторое время переваривал услышанное. Как это — нет Северной Крепости? Не может такого быть! Да врет он все, этот Лок. Сам ничего не знает. Не бывал нигде, кроме своей лесной чащобы, вот и не знает ничего. Вот господин Корнелий, тот точно знает. Знал…
— А как же… — внезапно охрипнув, спросил мальчик. — Если Порогов три, то и Крепостей должно быть три. Куда же еще одна Крепость подевалась?
Лок неохотно задумался.
— А пес его знает, — ответил он наконец. — Наше-то какое дело? Есть или нет. Чудищ-то, которые из-за Порогов лезут, в наших краях никогда и не видали. Значит, все хорошо. А нам и нечего рассуждать. Старые люди говорили: у того, кто мало знает, сон крепок. Понял, парень? Я тебе вот что скажу: я-то, почитай, уж седьмой десяток живу на этом свете. Про Северную Крепость от деда слышал сказки, когда сам мальцом был. А на Горный Порог рыцари нет-нет да проедут. Сам видал, своими глазами. Как и ты сегодня. В нашей-то жизни, как в ночном лесу: мало ли что услышишь да что причудится. Ежели всему верить, недолго и сбрендить. Верить нужно, парень, только своим глазам. Вот и думай!
Крайне довольный собственной глубокомудрой речью, старый охотник внушительно замолчал, и снова взялся за лук, давая понять, что разговор окончен.
Кай поплелся к новой паре лошадей.
«В далеких Скалистых горах, — вдруг зазвучал у него в голове голос рыжего менестреля Корнелия, — в месте, называемом Перевалом, стоит неприступная Горная Крепость, куда его величество посылает самых лучших своих рыцарей, чтобы несли они тяжкую, но почетную службу. Чтобы защищали мир людей от диковинных и жутких тварей, время от времени показывающихся из-за Порога. Великая честь — вступить в Горный Орден…»