Путь Князя (авторский сборник)
Шрифт:
– Ирайр – вперед, на исходную, к началу полосы. За ним – Лигда…
Через две недели, когда они снова сидели в мастерской, Лигда, закончив зашивать комбинезон и откусив нитку, задумчиво спросила наставника:
– Учитель, а знаете, над чем я уже давно размышляю? Одним из самых важных умений, которое вы неуклонно воспитываете в нас, является умение контролировать свои эмоции. Но ведь я совершенно точно смогла тогда вытащить Ирайра только потому, что в тот момент полностью отдалась одной бушевавшей во мне эмоции. Я всеми своими силами не захотела позволить ему умирать. Я помню, как меня просто затопило это чувство нежелания, невозможности его потерять.
Витязь ответил не сразу.
– Спасибо, Лигда, – мягко произнес он, и до всех внезапно дошло, что она впервые, после той его отповеди,
– А что касается эмоций, то контроль над ними – одно из ключевых умений. И практически все школы Пути, начиная с самых древних, утверждают это. Но ведь ни я, ни кто-либо другой никогда не призывали вас полностью отринуть их, избавиться от них. Потому что чувства – это мощнейший ресурс, позволяющий многократно усилить ваши умения и способности. И ты права, без той волны чувств – любви, горечи от потери, упрямого нежелания мириться с нею, ты никогда не смогла бы прорвать стену своего неверия в то, что ты способна на это, – он замолчал, давая им время хоть немного осмыслить услышанное, а затем продолжил: – Но… если эмоции, страсти овладевают человеком, подчиняют его себе – это верный путь сделать из него животное. Именно эмоциями Враг извратил мир. И продолжает это делать. Посмотрите как просто – вот реклама, которой буквально забит ваш мир, что она говорит человеку? Съешь это – и испытаешь непередаваемое наслаждение. Брызни на себя вот этим лосьоном – и тебя буквально захлестнет океан страсти. Воспользуйся ватным тампоном «Ампакс» – и сможешь погрузиться в мир радости и счастья. То есть приобрети вещь и отдайся на волю эмоции, которая и есть счастье. – Витязь усмехнулся. – Животное в человеке так легко поймать на крючок. И хотя многих, в глубине естества которых еще сохранился свет Творца, хотя они, возможно, даже и не думают об этом, подобная реклама инстинктивно раздражает, но даже они в основном настроены против приобрети, а не против отдайся. А ведь реклама – это просто один из наиболее ярких примеров. Ибо стремлением раствориться в некой сильной и всепоглощающей эмоции, буквально пропитан весь тот мир… Так то, что дано было человеку Господом, чтобы возвыситься, стало средством его падения. Но вы же знаете, это обычный прием Лукавого – взять дар и, извратив его, сотворить из него вериги, путы, узды. И разве не так поступают те, кто следует путем Врага, пусть чаще всего даже и не догадываясь об этом, а просто считая только себя главной ценностью и единственным средоточием всего, что имеет смысл в этой жизни.
– Значит… чувство достойно и допустимо, если оно контролируется душой и разумом, и именно им принадлежит последнее слово? – задумчиво спросил Ирайр.
– Да, – кивнул наставник и улыбнулся. – Но до того, чтобы это стало так всегда и везде, нам еще очень и очень далеко. Даже я, Витязь, не могу поручиться, что всегда и при любых обстоятельствах контролирую свои чувства. С моей профессией это вообще довольно тяжело.
– А… какая у вас профессия? – удивилась Лигда. В их представлении не было человека более соответствующего Пути Воина, чем их Учитель. Витязь усмехнулся.
– Я – художник. И вашим наставником стал потому, что меня призвал Светлый князь Дитер и обрек этим долгом… Мне довольно часто приходится… отпускать свои чувства. Ибо творчество без чувств немыслимо. И в этом одна из моих слабостей. Нет, вряд ли Лукавый, воспользовавшись ею, сумеет захватить мою душу и оскопить ее, но вот подтолкнуть меня к ошибке возможно…
– То есть… – недоуменно начала Лигда.
– Закончим пока на этом, дети, – мягко прервал ее Марат. – Вы еще не готовы обсуждать дальше. Обдумайте все, обратитесь к своей душе, попробуйте себя в чувствах теперь, после того, что вы узнали. Тогда и продолжим разговор.
А потом они внезапно обнаружили, что пролетел еще год.
В тот день Учитель поднял их довольно поздно. Вернее, все они проснулись сами и лежали, наслаждаясь удивительной возможностью проснуться не по команде, да еще и поваляться в постели, наблюдая, как по высветившемуся на стене яркому солнечному прямоугольнику
После завтрака он повел их в Храм. Войдя внутрь, они с удивлением обнаружили, что в Храме довольно много людей. Нет, на заутрене и вечерне, а также литургиях по праздникам и всенощной народу собиралось еще больше. Но в обычные часы Храм, как правило, пустовал. Витязь, не обращая внимания на остальных, подвел их к алтарю и велел опуститься на левое колено. У Ирайра екнуло сердце, да и все остальные, судя по всему, тоже слегка напряглись. Что-то должно было произойти, что-то важное…
– Дети мои, – голос наставника гулко разнесся под сводами Храма, – исполнился ровно год с того самого дня, как вы вступили на Путь Воина. И я привел вас сюда, чтобы здесь, перед моими братьями, заявить, что вы были достойны этого Пути.
Ирайр оглянулся назад. Все присутствующие в Храме выстроились в шеренгу прямо за их спинами и торжественно внимали их Учителю.
– И потому сегодня я заявляю, что вы готовы принести клятву Воина, клятву служить и защищать, и тем принять на себя бремя держателей, катехонов этого мира. И потому я спрашиваю вас, хотите ли вы принести это клятву?
И в гулкой тишине, которая повисла в Храме после того, как Учитель произнес последнее слово, четыре раза громко и четко прозвучало:
– Да.
2
– Привет, Танта!
Девочка настороженно обернулась, но в следующее мгновение в ее глазах вспыхнули счастливые искорки, и она бросилась к обратившемуся к ней на шею, с радостным криком:
– Пэрис, ты вернулся!
Он подхватил ее под мышки и закружил.
– Да, как видишь! Я же обещал. Как твои дела?
Личико девочки слегка помрачнело.
– Нормально. Учусь отлично. У мамы тоже все хорошо, работает.
Пэрис кивнул, хотя и не до конца поверил. Очень похоже, что не все в ее жизни было нормально. Об этом говорил и изначально настороженный взгляд, и вот эта тень на лице. Но он пока решил не спрашивать. Обычный человек живет под грузом комплексов, и Танте могло казаться, что она должна сама справиться с этим. Причем, вполне возможно, так оно и было, ибо Господь всегда посылает нам испытание по нашим силам, но, может это было не ее, а их испытание. В любом случае сначала следовало узнать, что это за испытание, что можно было сделать тысячами различных способов, не мучая при этом девочку неприятными вопросами.
– А ты надолго?
– На месяц.
– Вот здорово!
Они шли по улице, взявшись за руки, и Танту явно переполнял восторг… до момента, пока они не свернули в переулок, ведущий к ее дому. Пэрис почувствовал, как рука девочки напряглась, и повел глазами, выискивая причину этого. Причина обнаружилась довольно быстро. У входа в ее двор был припаркован роскошный аэрол, а сразу за ним еще один, массивный, с рублеными формами, способный вместить не меньше полудюжины вооруженных охранников. Дверцы первого были распахнуты настежь, и сквозь проемы можно было разглядеть внутри троих парней, возрастом где-то между семнадцатью и двадцатью пятью, развалившихся на мягких подушках. Голомультисистема аэрола была включена на максимум, и окрестности буквально вздрагивали от мощных басов, бьющих, похоже не только по ушам, но и по деревьям, стенам домов и мачтам освещения. Второй был тих и безмолвен. Но от него гораздо больше веяло угрозой, чем от первого.
Когда они подошли поближе, из двери высунулась молодая, но уже несколько одутловатая рожа и, не прекращая работать челюстями, привычно разминая кусочек ароматизированной резины, чуть опустила стильные черные очки и окинула Пэриса презрительным взглядом, а потом повернулась и что-то сказала сидевшим в салоне. Раздался громкий наглый смех, от которого Танта едва заметно вздрогнула. Пэрис усмехнулся. Он был прав, все выяснилось и без расспросов.
Мать Танты была дома. Она по-прежнему работала танцовщицей и потому только собиралась на работу. Она очень обрадовалась Пэрису и усадила его за стол вместе с Тантой, не слушая никаких возражений. Обед у них был скромным, но вполне вкусным – курица с вареной брокколи и свежие овощи. Потом Танта убежала готовить уроки, поскольку Пэрис пообещал ей, что вечером они пойдут гулять. А сам Пэрис напросился проводить мать Танты до работы.