Путь Короля. Том 1
Шрифт:
— Гать… — сипло выдавил из себя Шеф. — Поставим небольшой отряд. Это как глухая стена… Кругом не обойти, а лаза нету…
— Согласен, — отозвался Бранд. — Но кому-то из нас придется их возглавить. Им нужен воевода. Такой, чтобы привык брать на себя команду. И чтобы это были его люди, которым он доверять мог. Большой сотни, я думаю, хватит.
В течение минуты никто не проронил ни слова. Речь шла о выборе смертника. Живым из такого боя не возвращаются. Такую цену за собственную дерзость даже эти викинги платить не хотели.
Сигвард, сверля Шефа ледяным взором, ждал, что тот заговорит
— Один из нас имеет в своем распоряжении полную команду. Я говорю о человеке, сделавшем heimnar из тана, которого несут с собой англичане…
— Ты говоришь обо мне, Бранд? Ты желаешь, чтобы я и мои ребята ступили на тропу в Преисподнюю?
— Так, Сигвард. Я говорю о тебе!
Сигвард собрался было ему что-то ответить, но, подняв глаза на Шефа, замолк.
— Что же, я сделаю то, что ты хочешь. Вырезаны руны, в которых обо всем этом сказано… Ты мне до этого сказал, что смерти моего сына пожелали норны. Сдается мне, что норны на этой гати решили выткать узор из наших судеб. И не одни только норны.
Он ждал, когда сын поднимет на него глаза.
Передовой отряд английской армии, в котором никто за всю предыдущую ночь не сомкнул глаз, спустя час после начала сумерек угодил в кровавую западню. Англичане вступили на узкую гать по десять человек в ряд. Не успели они толком отдышаться от ночного перехода, а с полсотни лучших ратоборцев уже лежат поперек этой гати бездыханными. Остальные, смешавшись, попятились назад. Измученные, промокшие, голодные, злые на своих воевод, они даже не захотели попытаться уберечь от врага тела раненых и оружие. В течение целого часа воины Сигварда, не размыкая строя, вслушивались в беспорядочные обрывки чужой речи. Англичане что-то выговаривали друг другу. Затем голоса начали удаляться. Казалось, звучат они если не испуганно, то безо всякого воодушевления. Кто-то советовал проверить, нет ли обходной дороги. Другие считали, что надо подождать точных указаний. Стало ясно, что они готовятся сначала выспаться, несмотря на то, что одеяла их пропитались сыростью. А уж потом решить, стоит ли ставить под угрозу свои драгоценные жизни.
«Двенадцать часов мы отыграли, — подумал Сигвард, разрешив своим людям разобрать строй. — Но я-то ничего не выиграл. Могу присмотреть за дорогой, могу еще чем-то заняться. После того как он убил моего сына, я спать не буду. Одного сына у меня больше нет. А другой? Кто он такой? Если он все-таки мой сын, то это проклятие, которое послали мне боги…»
Когда начало светать, вновь появились англичане. Три тысячи человек хотели знать, какого рода препятствие встало у них на пути.
Тем временем викинги в неподатливом февральском грунте успели прокопать траншею, уходящую в фены по обе стороны от мостков. Углубив ее на фут, они увидели воду. Еще через пару футов выступила жижа. И вместо обычного для себя земляного рва они вырыли канаву в десять футов шириной. Со своей стороны они устроили завал из досок, на которые пошла оставленная Шефом телега. Вообще-то завал этот несколько керлов разобрали бы в два счета. При условии, правда, что за ним не останется ни одного викинга.
Поперек гати могло
Тогда, быть может, разворотить бруствер? Но только опустишь глаза, как такой вмиг снесет тебе с плеча руку, а то и голову с шеи.
Чем больше вступал в свои права короткий зимний день, тем настойчивее становились попытки цеплявшихся, подобно крабам, за крутой подъем канавы мерсийских ратоборцев завязать бой. Те, кто держался позади, подбадривали передних оглушительным воем.
Поначалу ленивое, сражение становилось все более грозным. Квикхелм, опытный воевода, получивший поручение Бургреда сопровождать и поддерживать советом юного ольдермена, вконец раздраженный характером боя, решил отвести своих людей, а поперек дороги расставил двадцатку лучников, снабдив их огромными связками стрел.
— Метьтесь им в головы, — приказал он. — Не важно, попадете или нет. Главное — пусть пригнутся.
И поверх запрудивших канаву англичан на викингов обрушился ураган стрел и дротиков. Лучшие же из ратоборцев Квикхелма, подстегиваемые призывами к их гордости, получили наказ ввязаться в схватку, но не пытаться с ходу пробить строй. Хорошенько измотать врага, а потом уступить место товарищам. Тем временем около тысячи человек были отосланы на многие мили в тыл, чтобы натаскать валежника и постепенно покрыть им дно канавы. Волны атакующих вскоре должны будут утрамбовать его, превратив в пригодную для решающего приступа почву.
Альфгар, взирая на сражение с расстояния в двадцать шагов, яростно теребил свою светлую бороду.
— Сколько же тебе потребно людей, чтобы перейти канаву и разобрать завал?! — вскричал он. — Да один добрый удар — и мы прорвем строй. Велика важность, если некоторые погибнут!
Опытный воевода смерил старшего по положению Альфгара откровенно издевательским взглядом.
— Иди да сам скажи об этом этим некоторым! Или, может быть, ты сам хочешь счастья попытать? Вон, скажем, того истукана сможешь пройти? Который в середине и зубы сейчас скалит? Видишь, какие они у него желтые…
За полосой холодной воды, за спинами бьющихся воинов из мглистого воздуха выступило лицо Сигварда, хладнокровно расправлявшегося с потугами англичан подняться чуть выше по уступу канавы.
Альфгару пришлось поспешно спрятать за перевязью задрожавшие руки.
— Притащите-ка сюда отца, — глухо обратился он к своей свите. — Здесь ему есть на что полюбоваться.
— Смотри, ярл, англичане притащили какой-то гроб, — крикнул один из бившихся в первом ряду викингов. — Странно, что только один.