Путь лекаря
Шрифт:
Ну а сложившуюся у Гордеева репутацию юристов как людей, которые при виде денег теряют всякие остатки совести и оправдают даже продажу самого себя в рабство, Герасимон подтвердил полностью. За три часа и тысячу полновесных солидов, подкрепившись тремя бутылками фалернского под козий сыр, Ал сваял убедительнейший документ, в котором с отсылками к историческим прецедентам и ссылками на законы обосновал невозможность
Малой кровью, могучим ударом
Пришла война – тяжелый пот солдат…
Мы уходили воевать,
А за стеной стояла знать,
И ставила – на тех,
кто победит.
Ласковое солнце поднималось над миром, освещая покрытую туманом равнину. В белой мгле стучали барабаны, боевые трубы выпевали мелодии команд. Тысячи и тысячи воинов пробирались сквозь редеющий белый сумрак, занимая места в строю.
Местоблюститель Герцогства Гней Юлий Окта объезжал строившиеся войска. Сквозь редеющий туман проглядывали стоящие в строю легионеры, воины приветствовали его громким кличем: «Барра!» – Окта в ответ поднимал руку и, не останавливаясь, скакал дальше. Может быть, он хотел проверить порядок, а может, перед решающей битвой намеревался получить моральную поддержку от готовящихся к трудному бою воинов или просто рассчитывал показать себя, чтобы войска запомнили его спокойное, уверенное лицо, начищенные до блеска доспехи, белоснежную кобылу, скачущего с отставанием на полкорпуса знаменосца с распущенным красно-сине-белым штандартом, небольшую, но воинственно выглядящую свиту, в которой среди прочих выделялись своими лошадками и ростом два гнома…
Туман, накрывший поле, как казалось, совершенно не собирался развеиваться, словно хотел остановить грядущее кровопролитие. Наоборот, белая гуща становилась все плотнее, сквозь нее уже не могли пробиться и солнечные лучи.
– Магического влияния не выявлено!
Стоящий на валу Олег молча кивнул докладчику и погладил свой горжет. Артефакт ответил приятным покалыванием, словно успокаивая. «Стоит применить «разгонный ветер» или подождать? Туман вообще-то серьезнее даже ночной тьмы – ту хотя бы можно факелами и заклинанием «Люмен» разогнать. А тут… И охранение молчит, и легат не спешит команду дать. Ладно, пару минут и подождать можно». В это мгновение ощутимо дохнуло ветерком, и из разорванной кое-где туманной пелены начали проступать сначала легионные орлы, потом строй. Туман редел, поле открывалось все дальше и наконец за выдвинутыми вперед заставами проглянула чернеющая полоса, похожая на недостроенную стену, внезапно возникшую среди равнины.
Четкий строй алайских скар ощутимо приблизился, распадаясь на отдельных воинов. Олег подкрутил зрительную трубу, добиваясь четкости изображения, и снова всмотрелся в строй противника. Вот и маги. Стоят вместе, чтобы соединить усилия, и их, пожалуй, побольше, чем во всех ромейских легионах, вместе взятых, не говоря уже о штабе.
Заслышав шаги, Олег опустил трубу.
– Вот и враги, – спокойно сказал подошедший к нему Окта. – Пора, Маг.
В этот момент поле словно вздрогнуло от удара вражеских магов. Тяжелый воздушный щит устремился
«Как вам? Самое хорошее заклинание всегда можно разрушить, если знать как. Спасибо Ольгерду и его горжетке», – мысли текли сами по себе, а губы уже шептали ответ. Но и ответный удар ромейских магов не достиг цели. Сотни огнешаров бессильно застряли в щите, выставленном алайцами, создав на несколько мгновений новую полосу тумана, разделившую противников. Но Олег уже шептал следующий набор слов, непривычный и пугающий. Казалось, от него нахмурилось небо и вновь вздрогнула земля. Над полем воцарилась давящая тишина.
Кифа печально вздохнул. «Нет, надо проситься куда-нибудь на точку. Отдохнуть за простой, не треплющей нервы работой. Здесь становится совсем невыносимо, мэтр Председатель скоро съест меня живьем и без соли. А что я могу сделать? Все, что знают нынешние текны, – лишь половина того, что знали ранее. Починить эмгератор? Да, но только на месте и только если есть нужные запчасти. А без этого…» – Он еще раз вздохнул и встал со своего места. Предстоял еще один неприятный разговор. Как объяснить, что сами собой отключились сразу три эмгератора, да еще в стратегически важном районе, он просто не знал…
Малой кровью, могучим ударом (продолжение)
Стоящий на вершине холма дон Гуг гневно обернулся, но, увидев лицо главного ведьмака, только выругался в никуда. По виду собравшихся колдунов все было понятно без слов. Магия никакой поддержки в будущем сражении не окажет. Остается только честная сталь. Меч на меч и щит на щит. Но и такой бой дона Гуга не пугал, его войска даже после ухода имперского ак-каида многочисленнее, чем у ромеев. И он, решившись, поднял вверх руку с жезлом коннетабля, украшенным блестевшими на солнце драгоценными камнями.
Взревели трубы, отозвались грохотом барабаны, и строй алайцев дрогнул. Оглушающий рев атакующих всадников и пехотинцев разорвал тишину и заглушил все остальные звуки.
Атакующая конница сдерживала коней, стараясь не опережать идущую в центре пехоту, но когда до строя противника оставалось всего с сотню шагов, бросилась на фланговые алы, прикрывавшие строй передовых легионов. Те, в свою очередь, не дожидаясь удара, также рванули вперед, стараясь встретить врага контратакой. Над полем поднялся новый, ужасающий грохот и рев, с которым столкнулись две конные лавы.
Не обращая внимания на ливень стрел и болтов, на падающих под ноги соратников, алайская пехота, стараясь поддерживать сплошную стену щитов, колючую от опущенных вперед копий, шла и шла под еле слышный барабанный бой на держащих строй легионеров. У тех тоже были потери, стоящие в задних рядах атакующих алайцев лучники не напрасно выбрасывали вверх тысячи и тысячи смертоносных стрел. Но вот враз вылетели из-за ромейских щитов тяжелые пилумы, сбивая с ног, убивая, калеча, вонзаясь в щиты противника. Попавший в щит пилум застревал в нем и мешал движению, заставляя его бросить на землю и покрепче сжимать в руках копье. Короткая команда и, в свою очередь опустив свои копья, гасты, римляне бросились на черные щиты противника. Алайцы продолжали идти вперед, смыкая ряды, бесстрашно встречая ромейскую контратаку.