Путь на Багряный остров
Шрифт:
Оставшись под одним кливером, «Небесный странник» практически перестал слушаться руля, и его все время норовило развернуть бортом к ветру. «Не успеем, никак не успеем поменять, – я лихорадочно крутил штурвалом, пытаясь заставить «Небесный странник» хоть как-то его слушаться. – Как же все неудачно складывается, одна проблема за другой».
В отчаянии я огляделся по сторонам. Бледный Аднер с явным испугом смотрел на приближающиеся корабли Ганипура. Ну что, господин изобретатель, как тебе приключения? Поди, сыт уже ими по горло?
Бросив штурвал,
– Итак, господин Аднер, самое время опробовать ваше изобретение, – я старался говорить спокойно, капитан не должен терять головы в любой ситуации, на него смотрят все.
– А оно сработает? – неожиданно засомневался тот, но я даже глазом не моргнул.
– Думаю, что да. Я просто уверен в этом. Иначе всем нам придется купаться в болоте. Как вы отнесетесь к купанию в компании аллигаторов, господин Аднер? А их здесь как москитов и даже больше.
И я указал пальцем туда, где далеко под палубой простирались знаменитые эгастерские болота, о которых сложено немало легенд, про себя подумав:
«Нет, это надо же, мне приходится убеждать его в том, в чем недавно он пытался убедить меня сам!»
Аднер неуверенно кивнул и направился к входу в кормовую надстройку.
Через нее, пройдя через матросский кубрик, тоже можно попасть в трюм «Небесного странника», а следовательно, и к приводам л’хассов.
– Стойте! – остановил я его. – Сейчас мы откроем крышку люка. Аделард, Энди, помогите! – пока еще Аднер доберется до камней таким путем, да и темновато там – на весь трюм два небольших иллюминатора. Через грузовой люк быстрее, и света будет хватать.
Втроем мы быстро открыли крышку, отбросив ее в сторону, и я указал на открывшийся зев трюма:
– Прошу вас, Аднер.
Тот подошел к нему с некоторой опаской, и я едва сдержался от того, чтобы не заорать, – ганипурцы все ближе, с заменой паруса возни столько, что они пять раз успеют нас догнать, а он раздумывает!
Аднер взглянул на Роккуэль, выглядевшую олицетворением женской прелести даже сейчас, в простеньком глухом платье, с перепачканной чем-то щекой и слегка растрепанными волосами. Она, кстати, держалась куда мужественней настройщика, так что ему должно быть хоть немного стыдно.
Затем посмотрел на служанку Батси, испуганно выглядывающую из двери бывшей каюты Николь: как же, на палубе так страшно, но вдруг хозяйка позовет? Перевел взгляд на Мирру, глядевшую на него с явным презрением. И только после всего этого, наконец-то, полез в трюм, так нерешительно, что я едва ногами не затопал от злости, но вовремя ограничился тем, что пробурчал себе под нос далеко не самые лестные слова в его адрес.
Чего он опасается? Остаться наедине с самим собой? Боится, что все мы исчезнем, позабыв его в пустом темном трюме? Так при всем желании у нас не получится – каким именно образом мы сможем это сделать?
– Ну что там, Аднер? – склонился я над открытым люком спустя некоторое время.
– Сейчас, сейчас, капитан! – донесся снизу его голос, показавшийся мне довольно бравым. Тоже понятно: хочешь отвлечь человека от чего-то, что кажется тревожным или даже страшным, – займи его делом, требующим полной сосредоточенности.
«Небесный странник» вздрогнул всем корпусом, затем пошел вперед. Сначала совсем медленно, затем немного ускорился, постепенно наращивая ход. И все было бы замечательно, если бы он не двигался по кругу. Я взглянул на мостик, на занявшего место за штурвалом навигатора, но тот только развел руками, на миг оторвав их от колеса.
– Рули на борту, капитан!
Да вижу, что на борту, их положение и с палубы хорошо видно. А когда рули на борту – все, дальше их уже не покрутишь, дошли до крайней точки. Я взглянул на ганипурцев: мало того, что они приблизились, так еще и мы устремились им навстречу. Через некоторое время, продолжая двигаться по кругу, мы от них отвернем, но я хотел совсем не этого, побери меня прах всех покоящихся на земле парителей неба.
Из люка показалась голова Аднера:
– Ну как, господин капитан? Все в порядке?
Голова этого мерзавца сплошь была украшена паутиной, и почему-то ее вид возмутил меня еще больше. Спрашивается, где он смог найти паутину в трюме? У Родрига все и везде блестит, найти соринку сложнее, чем законченному пьянчуге занять под честное слово горсть золотых ноблей.
– Мы двигаемся по кругу, Аднер, – ответил я, сам удивляясь спокойствию своего голоса.
Проклятый настройщик л’хассов изобразил самое страдальческое лицо из всех у него имеющихся.
– Тяга неравномерная, господин капитан. Один из л’хассов имеет слишком малую силу, вероятно, ему очень много пришлось поработать до этого. А потому…
Да какая разница, что там и как? Я взглянул на людей, все еще копающихся со сменой паруса, на близких уже ганипурцев и скачками понесся в свою каюту. Есть у меня один л’хасс, прекрасный л’хасс, л’хасс в превосходном состоянии. И уж если не поможет он!..
– Сейчас, сейчас, – бормотал я, с разбегу упав на колени, роясь на самой нижней полке, где он и должен был находиться.
Иногда я ставил его на стол и подолгу любовался игрой пламени, бьющегося внутри. Завораживающее зрелище, должен признаться. И сразу становится понятным, почему возникла легенда о том, что л’хассы – пролившиеся на землю и окаменевшие слезы Богини-Матери. Когда-то я и сам в эту легенду верил, пока не очутился на Гаруде в подземелье Древних и не убедился в том, что их делали люди, жившие за тысячелетия до нас.
– Ну где же он?
Мирра, убираясь в каюте Николь, перенесла ко мне все ее вещи, поместившиеся в сундучок и высокую прямоугольную корзинку с крышкой. Мне и в голову не пришло в них копаться, дело постыдное. Но именно корзинка перекрывала дорогу к самой нижней полке, и потому первым делом я отбросил ее в сторону. Корзинка завалилась набок, крышка приоткрылась, и часть вещей из нее выпала.