Путь на Багряный остров
Шрифт:
«Самое время похвастать и еще одним приобретением», – я достал трубу Древних, поднес ее к глазам.
Темнота сразу же отступила, и стало понятно, что у борта корабля, судя по обводам корпуса – купца из Ходжера, сцепились в пьяной драке несколько матросов. Ничего, стража быстро их разнимет, она добросовестно следит за порядком в Эгастере. Так и есть, на краю поля показались несколько фигурок, трусцой бегущих к ходжерскому кораблю.
– Взгляните, Рианель, – протянул я трубу навигатору.
То взял ее, приставил
– Ну и как вам мой подарок, господин Брендос? – поинтересовался я. – Вижу-вижу, что он вам очень понравился. – И, не дожидаясь ответа, направился в свою каюту.
Спускаясь с мостика, я думал, что башня меня изменила. Нет, не сама она – мои мысли о том, что все кончено и мы останемся в ней навсегда. Вещи Древних – это всего лишь вещи. И какими бы ценными они ни были, есть ценности подороже. Например, то, как все обрадовались, когда я вернулся на корабль. «Иоахим Габстел» задерживался на несколько дней, и всем стало понятно: с ним что-то случилось. Отношение команды ко мне – и есть то, чего не купишь ни за какие деньги и не разыщешь в древних руинах.
Ну а мне останется пластинка с изображением девушки, так похожей на Николь.
«Жаль, что ее не было у меня, когда я разыскивал Николь в Дигране, – пришла мне новая мысль. – Глядишь, и поиски оказались бы более удачными. И все же странный ты какой-то, Люк. То бежишь за тридевять земель, чтобы забыть о ней, то вновь надеешься ее разыскать. Ты хоть определись, чего тебе больше хочется. И еще этот пенал. Ведь не утерпишь же, вновь вызовешь ее видение, чтобы полюбоваться, но зачем лишний раз душу-то рвать?»
В каюте я первым делом извлек короткую абордажную саблю – подарок капитана Дезальеза. Когда за ужином я обмолвился, что купил бы ее за любые деньги или обменял бы на какую-нибудь вещь Древних, слишком сабля пришлась мне по душе, тот только руками замахал:
– Сорингер, считайте ее подарком от Ост-Зейндской Торговой компании. Или от команды «Иоахима Габстела», если вам так нравится больше.
Затем, вероятно при виде моей физиономии, – мне почему-то стало неловко, как будто я выпрашиваю ее, – добавил:
– Ну право же, капитан Сорингер, я от чистой души.
И я не смог отказаться. Вот запал мне клинок в душу, и все тут, хотя какой из меня воин? Но как удобно он ложится в руку! И сталь весьма неплоха. Кто бережет лезвие в бою, когда все думы о том, чтобы выжить? Да и потом, в темноте пещеры ей немало о камни досталось. Но хоть бы одна зазубринка появилась!
Однажды Аделард, обычно молчаливый, разговорился об оружии. Приходит партия из одной мастерской, рассказывал он, – и мастер один сработал, и сталь на клинки пошла одинаковая, но, случается, попадется
«Или Ансельму саблю подарить? Его давний подарок – складной матросский нож – остался у навигатора Габстела, так уж получилось».
Постучавшись, вошел Амбруаз. Почему-то он даже бровью не повел, застав меня посреди каюты с обнаженной саблей в руках:
– Капитан, может быть, отужинаете?
– Да-да, конечно! – с воодушевлением закивал я.
Знал бы ты, сколько раз я вспоминал твою стряпню. Причем не только в пещере, когда взгляд надолго задерживался на сапогах из толстой добротной свиной кожи.
Глава 15
Красивая мелодия
С самого утра ко мне заявился Аднер. Глядя на него, я вспомнил слова Рианеля: с Барни что-то не так. И действительно, наш ученый-изобретатель походил на олицетворение печали и рассеянности и глядел жалобно, как побитая собака, наказанная хозяином ни за что.
В ответ на мое приглашение он уселся за стол и о чем-то накрепко задумался.
Подождав некоторое время, я кашлянул в кулак. Не тут-то было, Аднер по-прежнему витал в облаках.
Мне и в голову не пришло беспокоиться, что он сейчас заявит: «Господин Сорингер, обстоятельства сложились таким образом, что мне придется покинуть корабль». У него другая беда, и в скором времени я попытаюсь ему помочь. Совсем избавить от проблем не смогу, ему никто помочь не в состоянии, по крайней мере, здесь, в Эгастере. Но облегчить боль сумею наверняка.
Выждав еще минуту, я решил действовать сам:
– Барни, – окликнул я, – вы чего-то хотели?
Аднер встрепенулся, ошалело посмотрел по сторонам, соображая: где же он находится?
«Надо же, как его!.. – изумился я. – И кто бы мог подумать?!»
– Господин капитан, тут такое дело… – начал он, явно смущаясь.
Знаю, какое именно дело; в этом случае мне удастся помочь ему.
К кузнецу Аднер ходил вместе с Гвенаэлем, и тот рассказал все подробности. Аднер торговался неистово, но кузнец был неумолим, так что помимо денег, выданных навигатором, Барни пришлось выложить и свои. Но, тем не менее, золота все равно не хватило.
Я положил перед ним горстку золотых ноблей:
– Расплатитесь с кузнецом, а остальное пусть будет ваше.
– Спасибо, господин Снорингер, – переиначил он мою фамилию, но я даже поправлять его не стал.
– Знаете, Барни, – начал я, поднимаясь из-за стола и приближаясь к полке, – в Опситалете, на вечере в доме Гаруэла Кнофта, я повстречался с Роккуэль.
– Правда? – живо встрепенулся тот.
– Истинная правда, Аднер. Так вот, она попросила передать вам привет и вот эту розочку.
Протягивая цветок, я сделал вид, будто слегка приревновал Роккуэль к изобретателю.