Путь на эшафот
Шрифт:
Герцогиня шептала ей, какие ужасные пытки испытает Фрэнсис Дерхэм, если его поймают. Ее теперешние муки – ничто в сравнении с тем, что сделают Дерхэму. После этого он не сможет забираться в постели к молодым девушкам, потому что такие похотливые девчонки, как Катерина, не получат от него никакого удовольствия. Вот что они с ним сделают.
Герцогиня брызгала слюной. Но вдруг ее охватил страх. А что если герцог Норфолк узнает об этом? Конечно, его собственный моральный облик нельзя назвать безупречным, если внимательно приглядеться. В семье самого Норфолка было предостаточно скандалов. Например, эта прачка, Бесс Холланд, к которой его так ревновала его жена, герцогиня Норфолкская! Да и в венах последней королевы текла кровь
– Ведь могут подумать, – хитро заметила она, – что дело между вами зашло гораздо дальше, чем на самом деле. Некоторые сочтут, что между тобой и Дерхэмом было все что угодно.
Она внимательно посмотрела в глаза Катерине. Та не слышала, что она говорит, и не придала никакого значения ее словам.
– Но Дерхэма все же следует наказать, – продолжала старуха.
Герцогиня подошла к двери и позвала Марию Ласселс и Катарину Тилни.
– Уведите мою внучку в опочивальню, – сказала она, – и положите ее в постель. Ей нужно отдохнуть!
Девушки увели Катерину. Она морщилась, когда они снимали с нее одежду. Катарина Тилни принесла воды, чтобы промыть царапины от колец герцогини.
Катерина тихонько плакала, а Мария Ласселс с удовлетворением смотрела на ее маленькую пухлую фигурку, обезображенную синяками и ранами.
Ей досталось по заслугам, думала Мария Ласселс. Я правильно сделала, написав письмо герцогине. Теперь с этим безобразием будет покончено. Теперь никто не будет ласкать ее белое тело.
Мария удивлялась, что могла так долго наблюдать за этими безобразиями и не сообщить о них герцогине.
А герцогиня между тем сидела в своей комнате и предавалась безрадостным думам. Ей нужно с кем-то посоветоваться, решила она и попросила своего сына, лорда Уильяма Ховарда, заехать к ней.
Когда он приехал, она показала ему письмо и рассказала, в чем дело. Лорд поворчал по поводу этих распутниц, которые не могут жить без поклонников.
– Дерхэм скрылся, – сказала ему герцогиня.
Лорд Уильям пожал плечами. Его мать не должна придавать слишком большого значения такой чепухе. Молодые юноши и девушки – похотливые существа, они всегда будут этим заниматься. И хотя Фрэнсис Дерхэм и посещал опочивальню, это еще ничего не значит – обычные шалости, скорее всего. Не стоит беспокоиться.
– Забудь об этом! Забудь! – говорил лорд Уильям. – Отлупцуй как следует девчонку, поговори с ней. А Дерхэм пусть уходит. И пусть милорд герцог ничего об этом не узнает.
Это был здравый совет. Ничего особенного не случилось, убеждала себя герцогиня, почти безмятежно похрапывая в своем кресле. Но иногда она внезапно просыпалась – ей снились беспокойные сны о ее двух самых очаровательных внучках, одна из которых уже была мертвой, а другая слишком живой.
И герцогиня приняла решение, которое твердо решила выполнить, потому что понимала: от этого зависит не только будущее Катерины Ховард, но и ее собственное. За Катериной следует следить. Ее следует научить вести себя, чтобы она прекратила эти дикие выходки и стала настоящей леди. А некоторые из этих молодых женщин, поведение которых герцогине не слишком нравилось, должны покинуть ее дом.
И
Герцогиня решила чаще видеться с Катериной, с тем, чтобы образовывать, хотя она считала, что Джейн Сеймур вряд ли найдет ей место при дворе, принимая во внимание то, что она – кузина Анны. Это неважно! Главное, следует как можно быстрее забыть о прошлом Катерины и найти ей подходящего жениха.
Принцессе Марии казалось, что с тех пор, как король отказался от ее матери, жизнь была для нее сплошной цепью несчастий. Но вот теперь не стало этой Анны Болейн, и Мария вдруг поняла, что счастлива. Ей было двадцать лет, она была очень серьезной девушкой. Выпавшие на ее долю страдания отразились на ее внешности, и глаза горели фанатичным огнем. Мария разочаровалась в жизни и испытывала постоянную тревогу. Она каждую минуту ждала удара, молилась Богу и боготворила Папу. Мария была очень гордой, и то, что ее объявили незаконнорожденной, никак не отразилось на ее поведении. У нее были друзья и сторонники, и хотя во время пребывания Анны Болейн на престоле они не особенно это афишировали, теперь они действовали более открыто. Король дал понять своим подданным, что женился не из-за каких-то похотливых желаний, а только по просьбе своего окружения, и выбрал себе в жены женщину, способную родить. Его выбор был поддержан сторонниками империи, потому что Джейн Сеймур все еще придерживалась старых форм католицизма. Кроме того, было известно, что Джейн испытывает к Марии добрые чувства.
Но следовало действовать крайне осторожно, потому что король очень изменился после смерти Анны. Он стал угрюм, заметно постарел и выглядел старше своих сорока пяти. Смеялся он теперь реже, а в глазах его было что-то такое, что заставляло людей холодеть от страха, хотя они и не чувствовали за собой никакой вины. Его семейные дела обстояли не слишком успешно, хотя Джейн сообщила ему, что беременна еще до смерти Анны. Катарина Арагонская тоже много раз беременела, но все безрезультатно. Беременности Анны тоже не принесли желаемых результатов. Молодой Ричмонд, на которого король рассчитывал, так как пока он был его единственным сыном, после смерти Анны вдруг стал харкать кровью.
– Она сглазила его, – решила принцесса Мария. – Она убьет его, как старалась убить меня. По лицу Ричмонда видно, он не жилец на этом свете.
А что если Ричмонд умрет, а Джейн не сможет родить? Ведь Елизавета теперь тоже незаконнорожденная, как и Мария.
– Пришло время, – говорили друзья Марии, – сблизиться с королем.
– И предать мою мать! – в возмущении восклицала она.
– Та, кто ответственна за то, что случилось с вашей матерью, теперь сама устранена. Ее нет больше в живых. Вы должны постараться заручиться дружбой короля.
– Я не думаю, что он будет слушать меня.
– Есть способ подойти к нему.
– Что за способ?
– Через Кромвеля. Это не лучший, это единственный для вас способ.
Все закончилось тем, что Кромвель посетил Марию в Хансдоне, куда ее сослали. Кромвель приехал с удовольствием, видя большие преимущества в возвращении принцессы ко двору. Он знал, что король никогда не примет свою дочь, если она не согласится с тем, что женитьба ее матери с королем была незаконной и носила характер кровосмешения. Но если ему удастся заставить Марию согласиться на это, она потеряет поддержку народа. Многие английские дворяне сожалеют о разрыве с Римом, молча надеясь, что связи еще можно восстановить. И если им удастся сделать это, что будет с теми, кто подготовил разрыв? А ведь самым активным среди них был Томас Кромвель! Поэтому Кромвелю казалось, что примирение короля с дочерью – дело хорошее.