Путь на Грумант
Шрифт:
Обитающее в Баренцевом и Белом морях стадо гренландского тюленя, почти полностью истребленное к концу 50-х годов, к середине 80-х было с большим трудом восстановлено. Этот вид до Последнего времени давал высококачественную продукцию поморским хозяйствам. За 1986–1988 годы численность этих тюленей сократилась вдвое. В отчаянных поисках пищи тюлени третий год в массе мигрируют к берегам Северной Норвегии. Здесь только в прошлом году 60 тысяч их погибло в прибрежных сетях норвежских рыбаков. Баренцево море, еще несколько лет назад дававшее миллионы тонн рыбы, теперь на многие десятилетия потеряло былое значение».
…«Птица счастья» отвернулась от меня — вытянув лучинную шею, она стремится вперед, на запад. До полуночи, начала нашей вахты, еще
«…От города Архангельска до становища Кекурского всего пути едва на семьсот верст, скорее около оного времени не поспевал как в четыре недели, а один раз в шесть недель», — записал в одном из своих сочинений Михаиле Васильевич, восстанавливая по памяти поездки к местам дедовского промысла. Вот так — четыре-шесть недель, а мы, имея лодью с сорокасильным движком, преодолели за четыре дня! Арифметика для простачков: без «Груманта» на одних парусах крутились бы до сих пор у Сосновца.
В укромную, защищенную от ветров бухту мы вошли ночью, встали «на бочку». Для непосвященных в морскую терминологию поясню: «бочка» она и есть бочка, закрепленная мертвым якорем рядом с берегом. То есть обыкновенный швартовный буй, в качестве которого чаще всего и используют пустую, запаянную со всех сторон железную бочку.
В нескольких десятках метрах редкими огнями светились Дальние Зеленцы — поселок, название которого говорит само за себя. Правда, зелени на берегу нет и в помине, но и дорог — тоже. По иронии судьбы именно здесь находится Мурманский морской биологический институт Кольского центра Академии наук СССР, и добираются ученые мужи к своим лабораториям и письменным столам либо раз в две недели рейсовым катером, либо по тундре на гусеничном ходу. Надо же хоть первую часть названия поселка как-то оправдывать…
Днем встали к причалу, длинные подгнившие доски которого запружинили и застонали под нашими ногами. Кто отправился разыскивать почту, чтобы дать весточку о себе родственникам, кто в магазин — поглазеть, чем же забиты прилавки столь отдаленных мест. Договорились с председателем сельсовета и о баньке, которую нам пообещали организовать на другой день. Что ж, за отсутствием иных развлечений начпрод Володя Панков дал команду перебрать продуктовые запасы. Наверное, и читателю будет небезынтересно узнать, что же находится в трюме коча.
Особая наша забота — бак литров на двести, под завязку наполненный еще в начале пути холодной онежской водицей. НЗ, качество которого проверяется ежедневно. Рядом с ним — несколько канистр с бензином для лодочного мотора и принайтованный к борту объемистый бочонок, в котором плавают два десятикилограммовых куска сливочного масла. На полках, вытянутых вдоль бортов, разместились картонные коробки с сахаром и конфетами, чаем и сухарями, пачками сушеных овощей и пакетами с вермишелью, банками сгущенного и пастеризованного молока, наборами супов, солью, консервами. Кстати, после недолгого совета было решено несколько коробок мясных консервов — нашей единственной «разменной монеты» — обменять в магазинчике на яблочный компот. Что и сделали, получив вдобавок свежий хлеб и мешок картошки. Отведали и сливок с творогом — продукцию подсобного хозяйства академического института. Говорят, местная газета как-то сообщила, что, мол, биологи отстают по надою молока от других хозяйств района. Не знаю, как дальнезеленецкие коровы отреагировали на это серьезное обвинение, но лично меня больше интересовала основная деятельность морских ученых. С этой целью и состоялся визит членов экспедиции в двухэтажное здание института,
Ничего не хочу сказать против конкретных людей, с кем удалось познакомиться и узнать их взгляды на баренцевоморские проблемы. Удручает одно: ученые могут лишь прогнозировать и констатировать возможные последствия, никоим образом не влияя на тактику и стратегию промышленников в лице Минрыбхоза и различных нефтедобывающих ведомств. Оценивая состояние сырьевых запасов моря как кризисное, они подкрепляют свои слова следующими цифрами: если еще недавно мировой вылов рыбы достигал 3–4 миллионов тонн в год, из которых на долю СССР приходилось до полутора миллионов, то за последние три года весь промысел рыбы в Баренцевом море сократился до 600 тысяч тонн. Рыбы просто нету-ти, ведь нашей стране надо было выполнять продовольственную программу, борясь за каждую лишнюю тонну, а норвежцам решать проблему занятости рыбаков. Что ж, вот и выполнили, вот и решили…
Наутро нам повезло — рядом у причала ошвартовался небольшой крепыш — МРТК из Териберки. МРТК- это малый рыболовный траулер кормового траления для прибрежного промысла, которым руководит потомственный архангельский помор Владимир Петрович Рябинин. И поведал нам капитан, как просчиталось правление колхоза, купив эти суда аж в Ялте и перегнав их на Север. Задумка была хорошая: короткими, одно-двухсуточными рейсами снабжать местный рыбзавод треской да пикшей. Думали, что свои 5–6 тонн всегда наловят. Ан нет — не только людям, чайкам уже стало не хватать.
— Однако современным поморам бочонок свежей рыбки всегда выделим, — сказал капитан на прощание. И сдержал слово. На этом закончился наш натуральный обмен с жителями Дальних Зеленцов. А повеселевший Володя Вешняков, чья рука счастливо заживала, в первый же ужин после выхода в море нажарил отдохнувшей команде две сковороды свежей тресковой печени.
Из путевого блокнота
«8 июля. Вечер.
Ветер крутит — то нагонит дождевые тучи, то вытолкает их с небосвода взашей, освободив место неяркому арктическому солнцу.
По курсу остров Кильдин. Мешает встречное юго-восточное течение, уйти от которого можно лишь в сорока-пятидесяти милях мористее. Но решили пробираться „по кирпичикам“, то есть в максимальном приближении к берегу. Если выдерживать среднюю скорость до пяти узлов, то через неделю будем у острова Медвежий (теоретически). Идем лагом, насколько возможно маневрируем парусами, удерживая курс на запад при северном ветре. Дважды при крупной зыби волны перехлестнули через борт, прокатились по палубе коча.
Утром доели вчерашнюю уху. Слили тузлук из бочки с пересыпанной крупной солью и выпотрошенной треской. Настроение у команды благодушное: как-никак все пока идет нормально».
Не знаю, интересны ли читателю эти сделанные наспех заметки. Но без них мне самому трудно нынче проследить в общем-то однообразные походные будни. К концу первой недели плавания (веду отсчет времени от официального старта экспедиции в Архангельске) все мы пообвыкли в новой для себя роли средневековых мореходов. И стали намного сплоченнее, дружнее, внимательнее друг к другу. Осознав, что никто и ничто не выручит в критическую минуту, если не будет рядом надежной руки товарища.
В каждом маленьком замкнутом коллективе резко проявляются симпатии и антипатии, и ничтожное недоразумение может стать причиной для раздражения и нешуточной ссоры. Чем погасить их, какой огнестойкий раствор способен сцементировать экипаж? Наверное, только чувство ответственности за общее дело. И здесь надо отдавать должное нашему капитану.