Путь на острова или долгая дорога домой
Шрифт:
— Свейн, тебе жизнь надоела? — пробубнил Алик, с опаской глядя на меня. — Она в таком состоянии и тебя поджарит, как эту лодку.
Но мне только смешно сделалось. Какие они всё-таки замечательные, эти чудики.
Лишь спустя полчаса мы отлепились от океана, не забыв привязать на месте сгоревшей лодки небольшой мешочек с местными деньгами. Будем надеяться, хозяин пострадавшей не будет проклинать нас до конца дней своих.
Как это ни странно, но моя выходка только ещё больше помогла мне сблизиться с братьями, правда, причины этого я не понимала, да, в общем-то, и не
По жизни близнецы были абсолютно неразлучны. Лишь однажды им пришлось ненадолго разделиться.
Как-то раз родители вместе с Говардом отправились на материк к какому-то лекарю. Какая именно хворь с ним тогда приключилась, братья не знали, им всего по пять лет было, только именно с того времени Говард стал заикаться. Разлука с братьями стала для него тяжёлым испытанием.
— Мы тогда неделю в одной кровати спали. Мимо спящих нянек с одеялами и подушками как тараканы ползли к Говарду в комнату. Да и он не спал, пока мы к нему не забирались. Потом уж успокоились, и больше за нами таких причуд не было, ты не думай, — со своей неизменной улыбкой проговорил Свейн, вызвав наш дружный хохот.
Да уж, эта незапланированная вылазка с братьями обещала быть крайне увлекательной. Мы беззаботно шли по узкой, слегка заросшей, дороге, которая, как мне пообещали, должна была вот-вот выйти к приличному тракту, где, возможно, нам удастся найти способ быстрее добраться до города.
Лето на материке вовсю близилось к концу, а в северных широтах, думаю, уже большую часть урожая поснимали.
Здесь же мы проходили поля с только что проклюнувшимися ростками неизвестных овощных культур. Местами нам попадались цветущие сады, но здесь цвели диковинные персики или черешня вместо, привычных мне, яблок или слив.
Навстречу нам изредка появлялись и сами островитяне. Боги, как же трудно было не глазеть. Смуглые кареглазые улыбчивые люди вежливо кивали братьям и с любопытством рассматривали меня, ни капельки не стесняясь. Меня же распирало от любопытства: как так получается, что настолько похожие друг на друга люди могут при этом так сильно отличаться?
А какая у женщин островов одежда! Яркая, воздушная, с причудливой вышивкой. А ведь мы даже к тракту не вышли, так, пару сёл стороной обошли.
Я поняла вдруг, что улыбаюсь. Как же здесь чудесно. Ещё бы Сайрус ко мне вернулся и вообще — красота.
Ах да, ещё бы с мамой поговорить и замок, запирающий мои замечательный способности найти. Без него, думаю, маме тяжелее будет находиться рядом со мной.
Не хочу об этом думать. А то накручу себя и приду ненароком к выводу, что я родной матери всю жизнь испортила. Надеюсь только, теперь она будет жить той жизнью, какую сама для себя выберет.
Мои размышления прервал Алик, внезапно остановившийся у огромного раскидистого куста, и стал придирчиво, как мне показалось, рассматривать мой внешний вид.
— Ну, и долго любоваться собрался? — не выдержав, спросила я.
— Было б чем, — фыркнул этот… нехороший тип. — Ты же девушка, а худая почти как мы. Тут другое, Алина. Нам в дом к Сайрусу нужно пробраться максимально незаметно, а ты сильно выделяешься. И одежда, как у старухи, и волосы эти белые…
— Ну и что вы предлагаете?
— Ты платок этот нелепый как-нибудь вокруг головы обмотай, а рубашку…о! Вытащи её из юбки, а рукава закатай до локтя.
— И что из этого выйдет?
— Сойдёшь за женщину в возрасте, скажем так, лет под тридцать. Попробуем подъехать до города, правда, при посторонних придётся тебя тётушкой называть.
Братья явно веселились. Да это и не мудрено. Слушая об их похождениях, не раз задумывалась, что они эту жизнь знают гораздо лучше, чем я. Живя взаперти и читая книги о различных приключениях, даже не задумываешься, о том, как бы взять и стать героиней какого-нибудь захватывающего сюжета.
Братья же дар портальщика всего третий год развивают, а уже до материка допрыгнули. Конечно, тут не обошлось без помощи деда, но тем не менее.
Эти шалопаи при первой возможности вырвались за пределы дворцовых стен, подальше от мамок-нянек. А я?
А я жила как тепличный цветочек. Оберегаемый, любимый, абсолютно домашний цветочек. Который в одночасье взял да и удрал из теплицы.
На тракт мы всё же вышли. Ближе к ночи, правда, но мы до него дошли. Зря Алик переживал, в такой темноте никто не рискнёт проехать по этой дороге. Над нами изредка проносились арали с седоками, но дилижансов или обыкновенных телег, думаю, до утра мы не увидим.
Дорога вела в гору, а небесные светила практически не выглядывали из-за набежавших туч, отчего подъём к городу давался особенно тяжело. Но у нас и мысли не было остановиться. Ведь тогда сразу вылезет откуда-нибудь дохлая мышка или птичка.
Однажды, когда мы решили немного отдохнуть у лесного ручья, нам практически под ноги свалилась белка. Даже вспоминать не хочется это зрелище, но создалось стойкое ощущение, что эта белка служила чьим-то обедом в то время, как мы расселись на траве под плакучей ивой. Тушка животного вся была перемазана кровью, а внутренности буквально вываливались из живота. И тем не менее, я не могла не увидеть яркой свечение в груди бедняжки. Правда, мысли даже не возникло, чтобы вытащить из неё этот свет. Мой разум затопил ужас.
Дважды нас упрашивать не пришлось — мы наперегонки бросились подальше от этой ужасной картины.
И вот теперь буквально ползли к Полевому. Сил едва хватало, чтобы машинально переставлять ноги. Все разговоры и шутки остались далеко позади, а впереди сказочными и нереальными виднелись огни города, куда мы так упорно добирались.
Во время этого длительного перехода я точно поняла, что ещё долго не захочу путешествий и приключений.
Когда мы подходили к Полевому, мне стало очень любопытно, откуда город, с трёх сторон окружённый горами, получил такое название. Поля ведь остались далеко позади. Однако вопрос мой так и остался в воздухе. Братья ответа не знали, и пришлось мне самой гадать вплоть до главных ворот, где, к слову, нас встречали.