Путь на острова или долгая дорога домой
Шрифт:
— Венечка? — пропищала я. — Хороший мой, это, и правда, ты? У вас получилось?
— Конечно, получилось, егоза, — шелестело облако вокруг меня. — А как иначе? Тебя украли! Одни нелюди стащили хозяйку моего дома, другие — заявились, а я даже остановить их не смог. От хозяина живого места не оставили. Еле выгнал. Вам без меня никак нельзя. Сайрус, поставь девочку. Она до дивана и сама дойти сможет, а ты с ней на руках долго не простоишь. И познакомь, наконец, её с родителями. Не мне же это делать?
— Так, может,
Неожиданно на крыльце остались лишь мы вдвоём. Столько было шума, что казалось, весь город собрался у этого дома. И куда только все подевались?
— Не удивляйся, душа моя, родители, скорее всего, дома ждут, а девочки спят. А остальные до завтра потерпят. Я и сам ещё мало с кем встретился или познакомился. На уши сразу всех поставил. Влетел к родителям, думал, сразу тебя увижу, а о тебе никто и не знает ничего. Думал, свихнусь.
— Сайрус, поставь меня на пол. И вообще, что за ужасы тут Веня сейчас рассказывал? — мне не давало покоя израненное лицо любимого и судя по всему, общая картина лицом не ограничивается.
— Сейчас поставлю, — улыбнулся муж, после чего перенёс меня через порог, где, наконец, поставил на ноги.
Неужели мы снова вместе? Можно просто стоять и смотреть в самые красивые и любимые глаза на свете, наслаждаясь их внутренним светом, видеть в этих глазах своё отражение и таять от счастья? Надоела эта беготня, всё, больше никаких…
— Сайрус, — в ужасе вытаращилась я на него. — Сайрус, миленький, мне, наверное, лучше куда-нибудь уйти. На мне ведь цепочки нет. Вдруг сюда сейчас какой-нибудь покойник приползёт? Что обо мне твои родители подумают?
— Подумают, что сын наш великовозрастный женился на ребёнке, — к нам вышли родители мужа с улыбками на лицах. — Не переживай, девочка, мы сейчас дадим тебе другую цепочку. А лучше вот, повесь на шею шарон. — И отец Сайруса протянул мне какой-то шарик на верёвочке. — Он тебя хорошо спрячет, не бойся.
— Сайрус, мальчик мой, — мама Сайруса отодвинула мужа плечом и, сложив руки на груди в молитвенном жесте, обратилась к сыну, — на вас смотреть больно, идите сейчас в свою комнату, приведите себя в порядок, поешьте и поспите. А после уже пообщаемся и выясним, какие сюрпризы нас ждут впереди, или можно уже жить спокойно.
— Да, мы, пожалуй, и правда, пойдём к себе, — сказал Сайрус и, взяв меня за руку, потащил в сторону широкой лестницы. А стоило нам оказаться за закрытой дверью, вдали от посторонних глаз, как Сайрус стиснул меня в медвежьих объятиях и поцеловал.
Мы не сделали и шага вглубь комнаты, не сказали ни слова, лишь крепче стискивали друг друга, убеждая, что это всё не сон. Этим поцелуем мы будто бы рассказывали, как тяжело и тревожно быть вдали от любимого. И как радостно вновь оказаться вместе.
Слова здесь явно были лишними.
Лишь спустя какое-то время Сайрус все же оставил меня одну в уборной. Вот уж где можно было почувствовать себя принцессой. Настоящая купальня манила — от воды шёл небольшой пар, а вдоль одного из бортиков были выставлены различные баночки, флакончики и расчёски.
— Алинка, не сиди только долго в воде — уснёшь, — раздался окрик мужа из-за двери.
Ну вот! И зачем только дразнить людей такой красотой? Ладно, не буду ныть — быстренько ополоснусь — и к мужу. Перекусить и спать. Непривычно всё-таки по лесам и горам ползать, тем более, ночью.
Интересно, как там братья? Сильно им от деда досталось? Вдруг ещё какую-нибудь пакость для них придумает?
Сколько просидела в воде без движения, не знаю, успела лишь волосы промыть, а дальше накатила такая усталость — руку не поднять. И уже на грани сна, я услышала вкрадчивый Венькин голос:
— Алина, если ты через минуту не выйдешь из воды, я скажу Сайрусу, что ты голая спишь в ванне.
— Да не сплю я.
— Ну сколько можно там сидеть? Тебе ещё раны обрабатывать нужно, — ворчал Сайрус, усаживая меня на кровать и кладя мои ноги к себе на колени, — если только увижу твоих братцев…
— Помню, помню — головы им пооткручиваешь. Только не нужно, Сайрус. Они хоть и шебутные сильно, но ещё они добрые и хорошие очень.
— Всех ты жалеешь, маленькая, — пробормотал Сайрус, откручивая крышечку с какого-то небольшого флакона и начиная обрабатывать мои ссадины. — А посмотри-ка на себя — да ты местами выглядишь ещё печальнее, чем я.
— Не преувеличивай, Сайрус, — рассмеялась я. — Мы же почти без остановок всё это время шли. Как поговорили с тобой, так сразу и выдвинулись в путь. Ну, почти.
— Интересно, на какое побережье они прыгнули? До ближайшего здесь час пешего хода.
— Не знаю, только если бы на нас без конца всякая гадость не вылезала, то я бы ещё позже до тебя добралась.
— Тогда я бы точно рехнулся, — обронил Сайрус и снова поцеловал меня.
Насладиться и распробовать поцелуй я даже не успела — Венька опять всё испортил:
— Честное слово, вы как дети малые, — ворчало серое облако над нами, — ведь еле на ногах оба стоите, а всё туда же. Поешьте сначала, да поспите, а потом уже лобызайтесь сколько влезет. И да, с родителями поговорить всё же нужно, узнать бы, как скоро вы сможете обрасти новым домом и …
— Веня, сгинь по-хорошему, — проворчал Сайрус.
— Ну, хоть вторую ногу обработай девочке.
Как это было чудесно — вновь слушать обмен любезностями этих двоих. Счастье просто не умещалось во мне — я со счастливым смехом забралась к мужу на колени и крепко-крепко его обняла, прямо изо всех сил.