Путь на восток
Шрифт:
Задача двух батальонов вполне простая и легко выполнимая — для двух то батальонов: захватить да развёртывания батареи; уничтожить пушкарей и охрану; уничтожить взвод охраны городка и взвод полицаев. И выпотрошить его до основания, не трогая местных жителей, кроме явных предателей! Их — по законам военного времени. В обход болот, для их поддержки пошли два Бюссинга и два Ганомага СЗУ; восемь пустых грузовиков для батальонов: для трофеев есть грузовики в городке… Полтора километра до городка броневики придётся катить бойцам, так же как и выкатывать на скрытые позиции. Вот где пригодились последние тренировки под дождём по вытаскиванию техники из луж и грязи! Плюс добавил им отделение снайперов для ликвидации водителей Бюссингов или Ганомагов —
А основной группе — 15 километров до трассы Слуцк-Минск и на север: 40 километров до Самохваловичей. Оттуда часть уйдёт на восток, огибая Минск с востока, а часть — на северо-запад, огибая его с запада. Обе группы переходят через железнодорожное полотно уже отработанным способом — через рельсы, не куроча их колёсами и гусеницами танков. Крупные танки: Т-34 и КВ-1 остались на консервации в двух километрах от базы — надо беречь моторесурс… После нашего нападения на Минск немцы вряд ли что то будут искать в этих местах. Но я всё равно буду приглядывать… Перед Минском мои тыловые части останутся под охраной второго батальона новичков. Третий батальон — который на отсев вместе с ротой краскомов — пойдут в наступление: бой он может поменять моё мнение кое о ком… К наступлению рассвета все батальоны были на позициях…
Я, используя свои возможности, трудился в поте лица: шестерых за руки и к посту на въезде в город. Дальше — бегом ко второму въезду… Мой район действий — юг и юго-запад. Именно здесь подходит к Минску железнодорожная ветка из Барановичей, где разделяясь на окраине, одна уходит на грузовую станцию на южной оконечности города, а вторая — на север к Молодечно. Жел. дорога из Минска на Осиповичи — тоже на мне. Железку на Борисов перехватит Молодцов… К лагерям пленных вокруг Минска: Масюковщина, Тростенец вышли по роте из батальона комсостава плюс снайперы. Проведённые мною группы растекались вдоль железной дороги и по окрестностям в направлении грузовой станции. В остальных местах работали снайперы с глушителями. Несколько выстрелов и дорога к посту открыта: туда устремляются диверсионные группы. Проверка и они двигаются дальше, а за ними следом — ударные группы… Штурмовые — ждут своей очереди на танках и броневиках — как десант. Моя рота с приданной ей ротой краскомов давно уже окружила аэродром и ждёт меня или команды на атаку. Здесь нет минных полей, но аэродром побольше чем в Барановичах и охраны, соответственно больше…
Пробежался по постам; помог в трудных местах — пора и основным делом заняться! Побежал напрямик — через город… На ногах мягкие сапоги с подошвой без подковок — меня при беге совсем не слышно. Долго бежать, но время, пока, позволяет. «прихватывал», по дороге, пешие патрули: пара ударов ножом и оттащить тела в укромное место: сразу не найдут, а потом уже будет не нужно… Пока бежал до казарм охранного батальона в городе, со всех сторон в город потекли ручейки штурмовых групп. Тороплюсь: в любой момент может раздастся стрельба и город начнёт подниматься по тревоге!
А вывести из строя батальон — это многого стоит! А вот и казармы… Замедлил бег; перешёл на шаг, отдышался. Ладони вперёд; силу в ладони! Два кирпича силы полетели в спящую казарму! Замечательно: ни грохота, ни грома; ни звука вообще — тишина, лишь в комнатах с тихим шорохом осыпается с постелей на пол серый порошок… Всё — пора в другое место — казармы СС. Успел — в городе по прежнему тишина: город спит и не знает о том, что творится на окраинах… А если кто из местных и увидел что то — спрячется в хате и будет ждать чем всё закончится…
Казармы СС большие; выглядят получше, но людей в них поменьше — большая часть на охране лагерей в городе: городском штатлаге 352 в парке Челюскинцев; лагере на территории сельхоз выставки; лагере на заводе им. Октябрьской революции, Минском гетто… 9 лагерей в Минске и окрестностях — больше 200 тысяч человек: из них больше пятидесяти тысяч —
Очереди; грохот пушечных выстрелов; рёв моторов… Мои наводят шороху! «Взлетел» вверх: уже светло; всё видно, как на ладони! Ну что — справляются и грамотно справляются: где сопротивление — подзывают танк: у немцев такому демаршу нечего противопоставить! Так… По улице пробежала одна группа; за ней вторая — штурмовая… Проехал Бюссинг… «Позвал» своего командира отделения охраны: вскоре к дому подрулил мой Бюссинг. «Окинул» взглядом окрестности: враждебности не замечаю — выбежал из подъезда, нырнул в распахнутую дверь… Обернулся назад:
— Что там по докладам? Радист — на месте пулемётчика, начал перечислять: захвачено то…, захвачено это…Батальоны сжали кольцо до минимума: сопротивление только в центре, куда все сразу подоспеть не сумели. Ну — значит моя очередь… Рванули к центру. Один очаг сопротивления. Открыл дверцу; не вылазя из кабины метнул кирпичик силы. Оборона замолкла и штурмовые группы, прикрывая друг друга побежали к зданию. А нам дальше, к следующему объекту… На всё про всё ушёл час активного боя. И час тихого проникновения и уничтожения часовых, патрульных, охраны… Выстрелы слышались всё реже; активность немцев сошла на нет. Я тут не нужен — надо ехать к городскому лагерю штатлага 352 — стандартная процедура… Узнал по рации: «обоз» уже въехал в город и начал готовить чай, резать хлеб, колбасу; распаковывать коробки с шоколадом… Приказал двигаться с продуктами к городскому отделению штатлага — самому крупному…
У ворот уже стоит толпа: смотрят настороженно, но с надеждой. Вышел из броневика, подошёл к воротам:
— Товарищи военнопленные и гражданские лица. Город освобождён подразделением Спецназа СССР! — закричал громко, привлекая внимание. — Все вы будете сейчас освобождены! Только одна просьба — выполнять всё, что я скажу! Набрал воздуха побольше в грудь — отвык уже кричать: все больше команды шёпотом или в микрофон…
— Первыми выходят из ворот гражданские — те, у кого есть в городе или окрестностях родные или родственники. И не толкайтесь — можете идти куда хотите. У кого родственников в городе нет — не спешите уходить: накормим, напоим, а там уж и решите что вам делать… Военнослужащим будет два предложения, даже три: но это позже. А сейчас — выходят гражданские… Бойцы открыли ворота и в проем ворот сначала осторожно, озираясь, стали выходить мужчины в гражданской одежде… Выходили не веря: неужели свобода?! Наконец поток местных иссяк. За это время к лагерю подъехало два грузовика; к кузову прицеплена походная немецкая кухня на 100 человек с 1 м, 2 м и 3им — три котла сразу. Сейчас в каждом из них был горячий сладкий чай… Запах хлеба, колбасы ударил по ноздрям пленных…
— Сейчас выходят гражданские, у которых в городе нет родственников. Каждый получит по куску хлеба и кусочку сахара с чаем. После того, как я разберусь с военными — получат хлеб с колбасой. Выходим и идём к грузовику…
— А что будет с военными товарищ капитан? — спросил вышедший из ворот мужчина явно призывного возраста. Военные, стоящие у ворот насторожились. А чего это он его задаёт? Отвечу — мне не трудно…
— Им будет предложено — на выбор, хотя они и давали присягу Родину защищать: пойти куда захотят; остаться служить в Красной Армии или пойти служить ко мне — в Спецназ…