Путь на Юг. Океаны Айдена
Шрифт:
– Тебе, бар Гайт, южный бальзам ударил в голову, – насмешливо произнес Аттакар. – Ты на ногах еле стоишь, а хочешь драться с гвардейцем. Пресветлый Айден! Что за глупость!
– Я с-стою крепко! Я, с-сардар с-сорок третьей орды, с-справлюсь с тремя такими с-сопляками, как этот!
Приятели бар Гайта поддержали это заявление дружным ревом. Бар Гайт попытался снова ткнуть Одинцова, но промазал и попал рукой в блюдо с обглоданным удавом. Впрочем, это его не смутило; с лязгом загнав меч в ножны, он выкрикнул:
– К
Все как на Земле, подумал Одинцов, все в славных воинских традициях: сначала пьянка, а за ней ссора и мордобой. Потом, надо думать, девицы… Ну, если разделаться с этим забиякой, то от девиц можно ускользнуть. Ему уже хотелось вернуться в свой замок, к Лидор, Ильтару и бар Занкору.
Пошатываясь, бар Гайт направился к выходу вместе со своей компанией. Шагая следом за ним, Одинцов склонился к уху Абрада бар Хантра и тихо прошептал:
– Что этот остолоп ко мне привязался? Я его в самом деле сильно обидел?
– Не больше, чем Ас, Ахар и Аттакар, – с тонкой улыбкой ответил Абрад. – Эта Мэлини бар Ти, которую он считает своей нареченной, переспала с половиной гвардейцев.
– С тобой тоже?
– Я отношусь к другой половине. К тем, кто еще стоит в очереди.
Они вышли во двор, где приятели бар Гайта сажали его на лошадь. Получалось это плохо – ноги всадника никак не попадали в стремена. Подбежал Чос, ведя за уздцы жеребца и свою кобылу, приблизились другие слуги, но бар Гайт, устроившись наконец в седле, замахал руками:
– Н-не по правилам! Я в-вас вызвал… в-всех вызвал… Н-не один из вас не годится в с-судьи и свидетели!
– Мы не отпустим Арраха одного, – твердо сказал Ахар. – С тобой шесть человек! Это тоже не по правилам.
Одинцов поднялся в седло. Золотистый жеребец заплясал под ним, звонко цокая копытами по каменной дорожке.
– Я возьму с собой Чоса – он хоть не благородного звания, но парень надежный и востроглазый. И ты, бар Гайт, возьми кого-нибудь из своих. А остальные… За остальными вы, ребята, последите. – Он повернулся к гвардейцам. – Чтобы никто из них со двора ни ногой!
Его неприятель, призвав проклятье на голову Одинцова, дал шпоры лошади и выскочил на площадь. Народа там значительно поубавилось – час был поздний, и только у святилища Ирассы еще толпились попрошайки и дюжина-другая знатных господ, расходившиеся после вечерней молитвы. Баст и быстрый маленький Кром ярко сияли в небесах, пробираясь к зениту в густом хаосе созвездий. Лавки и ссудные конторы были уже закрыты, но со стороны увеселительных балаганов еще доносились шум, ругань и громкие выкрики.
Бар Гайт с сопровождавшим его секундантом двинулись вдоль стены Оконто на север, к морскому берегу. Одинцов ехал следом, прислушиваясь, как за спиной скрипит и звякает –
Обернувшись, он знаком велел Чосу приблизиться.
– Этот, – Одинцов показал глазами в спину бар Гайта, – про какой-то пустырь толковал у Морской школы. Что за место?
– Не помнишь, хозяин? – Чос сочувственно поцокал языком. – Я думаю, ты там не раз бывал и многим кровушку пустил… На берегу то место, подальше заведения, где навигаторов учат. Глушь… Горы песка, камни да волны, а боле ничего… Там благородные счеты сводят. Еще на парадном плацу дерутся, что за Скат Локом. Но там не из-за баб, там если чести урон нанесен. Скажем, если кто-то усомнился в твоей отваге да еще вина в рожу плеснул… А для бабы и пустыря довольно.
Оживленная улица осталась позади, началась тропа, петлявшая в зарослях бамбука или похожего на него растения. Тут было темновато, но лошади двигались уверенным шагом. Одинцов заметил, что бар Гайт уже не сползает с седла, а держится прямо и, время от времени оборачиваясь назад, щерит зубы в мрачной ухмылке. То ли протрезвел, то ли вовсе не был пьян… А если не пьян, чего привязался? Из-за девицы, обожающей гвардейцев? Но почему к Арраху, а не к Ахару, Асу или Аттакару? Темное подозрение стало тревожить Одинцова. Он пощупал голенища сапог и убедился, что в каждом лежит по кинжалу.
Двигаясь цепочкой, всадники обогнули угол огромного здания, чья крыша и башни возносились над зарослями на добрых двадцать метров. Огни в Морской школе были погашены, ни звука не доносилось от угрюмых стен, только поскрипывал в вышине колеблемый ветром флюгер. За этим строением, сложенным из массивных блоков известняка, виднелась залитая лунным светом хорошо утоптанная площадка. Дальше торчали песчаные дюны, белели пески, а у самой воды, между обросших водорослями камней, сновали полчища огромных крабов. В самом деле, место – глуше не придумаешь, решил Одинцов и спрыгнул наземь.
Его противник уже стоял в боевой позиции и, разминая кисти, попеременно вращал клинок то правой, то левой рукой. Движения бар Гайта были быстрыми, уверенными, и никаких следов близкого знакомства с горячительным в них не ощущалось. Одинцов уже не сомневался, что красотка Мэлини здесь ни при чем и что этот тип к нему подослан. Вот только кто подослал? Конечно, не бар Савалт, который мог сгноить его в темнице или подвесить в пыточной на крюк без всяких хитростей. Какой-то тайный недоброжелатель? Или?..