Путь над бездной
Шрифт:
Когда он вчитался в очередной отчет из Приграничья, он оцепенел. Сердце начало биться все быстрее, стремясь выскочить из груди, неужели это — она? Он нашел ее?
Первый порыв — вскочить на коня и сломя голову лететь туда, забрать ее из дряхлой избушки и привезти к себе — он подавил с трудом.
Что ожидало в столице ведьму, обвиненную в поклонении Кровавый богу? Заключение в башню? Смерть?
Вздохнув, он отозвал своих шпионов из Приграничья, опасаясь, что Дарина выдаст себя, и тогда он уже ничего не сможет сделать. Это было ошибкой. А ведь следовало, наоборот, усилить внимание. Но он проявил слабость, поставив под удар все
Когда он, выдохшийся, оторвал взгляд от своих записей, было уже темно. Он и не помнил, как зажег свечи. Пустой графин заговорщицки подмигивал в темноте. Понимая, что он так и не смог найти решения, инквизитор вышел на террасу, тянувшуюся вдоль всей стены. Холодный горный ветер дыхнул в лицо, остужая кровь. С этой стороны дворец стоял так, что казалось, будто он висит над пропастью.
По всей видимости, ночь наступила уже давно. Воздух был чист и свеж, про такой поэты обычно говорят, что он — хрустальный. Звезды насмешливо подрагивали на темно-синем небе. Ириус вдохнул полной грудью, чувствуя, как в голове проясняется, и подошел вплотную к краю. Голова кружилась не то от мальта, не то от свежего воздуха.
Ограждения не было, драконы использовали террасы для приземлений. Так некстати вновь вспомнился человек, шагающий над пропастью. Инквизитор задумчиво посмотрел вниз. Темнота призывно манила, разливаясь шепотом гор.
Ириус вдруг ощутил, как он устал за эти годы. Склоки, интриги, заговоры, казалось, преследовали его. Всего один шаг решал все проблемы. Говорят, люди умирают еще в воздухе, от страха.
Насмешливо улыбаясь самому себе, он слегка повернул голову. По обычаю, у красного деревянного столбика, удерживающего крышу, стояла статуэтка-оберег. Золотой карп, разинув рот, с удивлением смотрел на человека.
— Да, и такое бывает, — голос Ириуса был хриплым. Карп молчал, а инквизитор зло рассмеялся. До чего он докатился! Обсуждает свои мысли с оберегом. Нет, ему однозначно надо было заканчивать с этим делом и возвращаться в столицу, скитания по лесам в обществе сомнительных личностей не были его призванием.
Он оставит Дарину здесь, под покровительством дракона, а сам разберется с этим заговором и вернется в столицу. При воспоминаниях о сумраке кабинета злость поутихла, сменившись усталостью и какой-то странной обреченностью. Слегка дрожа от холода и возбуждения, он повернулся и с удивлением увидел, что дверь открыта, а на пороге смущенно застыл Кердрик.
— Давно ты здесь? — инквизитор поморщился: голос был хриплым, будто с перепоя. Впрочем, так оно и было.
— Нет, — услышав грозные нотки, гном опасливо посмотрел на него.
— И что тебе не спится? — Ириус иронизировал, скорее, над самим собой.
— Я покурить хотел, подумать, — Кердрик слегка вразвалку подошел к стене, сел прямо на пол и, достав из-за пояса трубку, начал по-деловому набивать ее небольшими желтыми и черными шариками. Инквизитор узнал их: высушенный молочный сок чудо-травы. Весьма приятный в процессе курения, потом он вызывал галлюцинации. Для курящего время будто замирало, краски становились гораздо ярче, решения проблем оказывались очевидны. Гномы были единственные, на кого этот сок не действовал, даже драконы предпочитали курить листья. Раскурив трубку, Кердрик протянул ее Ириусу:
— Будешь?
Тот с сожалением посмотрел
— Другое дело, — пробормотал он, — А то у этих крылатых ящериц только шишбеш на уме!
Ириус усмехнулся, прекрасно зная неприязнь гномов к излюбленному удовольствию драконов — курению листьев чудо-травы, пропуская дым через колбу с водой, тем самым охлаждая его. Смешиваясь с огнем в горле, этот дым пьянил не хуже любого вина.
— А ты чего здесь? — спросил Кердрик, не вынимая трубку изо рта. Инквизитор пожал плечами и опустился рядом, держась наветренной стороны, чтобы не вдыхать сладковатый запах.
— Да вот, решил прогуляться… — он с удивлением заметил, что до сих пор сжимает исписанные листы бумаги в руке, — Подумать…
— Не думай, она его не любит, — пыхтя своей трубкой, гном смотрел куда-то вдаль, поверх горных вершин.
— Кого? — не понял Ириус.
— Дракона. С тобой она пойдет…
Инквизитор лишь усмехнулся, Кердрик, заметив это, насупился:
— Думаешь, что могу знать такой, как я, о любви?
— Нет. Думаю, что могу знать о любви такой, как я… — внезапно признался он, откидывая голову и прижимаясь макушкой к холодной стене. Было в этом что-то такое, умиротворяющее, вот так сидеть на террасе и смотреть ночью на звезды. Сладковатый запах горелой травы навевал мысли о лете. Он вдруг вспомнил, как однажды, сбежав из дому, отправился с крестьянскими мальчишками ночью купать лошадей.
Вода была теплой и черной. В ней отражалось звездное небо, кони фыркали и опасливо косились на отражения звезд. Потом, выбравшись из речи, мальчишки развели костер, чтобы обсохнуть. Ириус в шутку нарисовал пентаграмму…
Дурман моментально схлынул из головы. Под удивленным взглядом Кердрика Ириус вскочил и, не говоря ни слова, вернулся в кабинет. Достав карту, он старательно принялся отмечать точки около Бжегожа, где его люди находили тела, затем отметил избушку Дарины, деревню, где они сражались с мертвяками, и то место, где было найдено тело эльфийки, соединил их и выругался. Он медленно, с какой-то брезгливостью, отложил карту, будто это могло помочь. Все стало на свои места. Оставалось лишь понять, кому понадобилось совершать столь масштабное действо. Впрочем, он уже почти догадался. С непреодолимой силой захотелось напиться так, чтобы не помнить ничего из последних дней. Инквизитор с тоской посмотрел на пустой графин, тяжело вздохнул и вновь обратил взгляд на карту, на которой он только что по точкам нарисовал пентаграмму.
Локация 12. Сад, цветущий зимой
Ириус просидел над картой большую часть ночи. Ошибки быть не могло. Он отложил пергамент и устало потер виски. Пентаграмма, огромная перевернутая звезда, простирающаяся от эльфийского граничного заслона до драконьих гор. Да она сможет поднять всех мертвецов Приграничья. А если учесть, сколько людей сгинуло в дремучих лесах и осталось неупокоенными…
Инквизитор невольно содрогнулся, представив себе эту армию: с пустыми глазницами, желтеющими костями, разлагающейся, зачастую червивой плотью… Самая удобная армия, потому что ее солдатам не нужно есть, спать, они не будут болеть или умирать, потому что уже умерли.