Путь наверх
Шрифт:
«Непростительно, что до сих пор почти ничего о Магнитке не написано, как не написано о Кузнецке, о Комсомольске-на-Амуре, о Норильске и многом другом. Великое начинание Горького — «История заводов и фабрик», задуманная им как история человеческих судеб, объединившихся для великих дел, — было прервано в самом начале и развеялось, почти не принеся плодов. Поколение строителей того времени уже постарело, и гляди, вскоре вовсе сойдет с исторической арены.
А великая реальность литературы не заключается ли именно в том, что она запечатлевает свое время…»
Мне
Вот уже более двадцати лет я бываю на Сормовском заводе. За эти годы был свидетелем разных замечательных событий в трудовой биографии завода. Бесконечен технический прогресс, и в Сормове один подвиг сменяется другим.
Много раз во время своих приездов на завод я видел и героев девяносто девятой весны в жизни Красного Сормово — и Наумова, и Пинхасика, сварщиков Денисова и Шишкина. Они строили в гавани новые сухогрузные теплоходы и пассажирские речные корабли, в их числе и флагман волжской армады судов — красавец дизель-электроход «Ленин».
Ныне Наумова уже нет в Сормове, в конце пятидесятых годов он был переведен на другой судостроительный завод, на юг страны. Пинхасика же я видел и совсем недавно, он долго трудился на сормовской верфи, пока не ушел на пенсию. Что же касается сварщиков Денисова и Шишкина, то их рабочая жизнь неотделима от родной гавани, верфи, завода, они и поныне живут в Сормове.
Еще в первый свой приезд на завод я оказался у истоков еще одной замечательной сормовской истории — рождения здесь крылатых кораблей. Когда я впервые познакомился с группой сормовских конструкторов во главе с Ростиславом Евгеньевичем Алексеевым, — то это был маленький кружок энтузиастов, человек пятнадцать, не более, а теперь это мощное и первоклассное конструкторское бюро кораблей на подводных крыльях.
Просматривая сейчас свои старые тетради, я вижу, что присутствовал почти на всех испытаниях первых моделей крылатых кораблей. И «Метеора» — и речного и морского, и «Кометы» на Черном море, и еще более крупного «Спутника». На морском варианте «Спутника» — на корабле «Вихрь» я однажды совершил переход в бурю от Ялты до Севастополя и видел тогда рядом с собою ведущих конструкторов и Алексеева, и Николая Алексеевича Зайцева, к великому сожалению рано умершего, и Ивана Ивановича Ерлыкина, Леонида Сергеевича Попова и других.
В результате этих поездок я написал и этот очерк и документальную книгу «Дорога сильных» — о создателях крылатого флота. И после выхода этой книги я продолжаю ездить в Сормово, к людям, которых я давно и прочно полюбил.
Сейчас на сормовских стапелях создаются новые, более совершенные речные суда, паромы, буксиры, в том числе и новые суда на подводных крыльях. Я имею в виду осуществляемый проект корабля «Восток» — газотурбохода со скоростью 85 километров в час, и морской вариант «Кометы», способный преодолевать волны двухметровой высоты, и морской экспресс «Циклон» на 250 пассажиров, оснащенный газовыми турбинами, и другие суда.
Крылатому флоту всего лишь пятнадцать лет. Это возраст подростка! Но кто сейчас не слышал о «Ракетах», «Метеорах», «Кометах»! Они прочно вошли в наш обиход, стали привычными, и никто уже не удивляется, увидев летящий над водою корабль на подводных крыльях. Таков стремительный ход нашего времени, эпохи технической революции.
История крылатого судостроения, интереснейшие, сложные судьбы ее героев в шестидесятые, семидесятые годы — это, конечно, особая тема, заслуживающая новой книги.
Не буду больше углубляться в подробности этой, одной из многих сормовских историй. Я вспомнил о создателях крылатых кораблей с надеждой, что старейший в России и вечно молодой завод найдет своих талантливых летописцев, что будет еще издано немало книг о Красном Сормове, о его уникальной и вместе с тем типической рабочей судьбе, в которой так глубоко, ярко, впечатляюще отразились и время великих революционных перемен, и прекрасные черты русского пролетариата и советского рабочего класса.
НА ДОНУ
Гидромеханизаторы
Дорога к земснаряду № 306 идет мимо котлована, через Дон, на правый его берег, где за желтой песчаной насыпью виден большой водный карьер для широкобортных массивных речных землесосных судов.
Карьер неотделим от общего индустриального пейзажа: уходит в небо зубчатая стена железобетонной плотины, с ее ниспадающим каскадом уступов и широкими плоскостями днища — рисбермами [1] , по длинным радиусам сходятся шумные линии дорог, связывающие котлован с бетонными заводами, арматурными дворами, мастерскими, складами, образующими как бы вторую линию строительного фронта.
1
Рисберма — бетонное дно сооружения, примыкающее к железобетонной части водосливной плотины.
С насыпи видны и дымящие у кромки леса энергопоезда, дальние камеры судоходных шлюзов, головные сооружения магистрального оросительного канала и, наконец, строения города и порта пяти морей на Цимлянском водохранилище, дно которого пока желтеет ковром выгоревшей травы.
Комплекс гидроузла занял все видимое глазом пространство, раскинувшись на оба берега реки, вдоль тридцатикилометровой земляной плотины — берега рождающегося моря.
Было еще очень рано, но начальник земснаряда Виктор Михайлов уже писал письмо в своей командирской каюте. Это был коренастый, темноволосый и темноглазый моряк в синей флотской куртке и брюках-клеш. Под толстым сукном кителя чувствовались крепкие мускулы прекрасно развитого торса спортсмена.
Полное, смуглое от природы и к тому еще загоревшее лицо начальника земснаряда с густыми бровями, красиво очерченным ртом и большими глазами — дышало свежестью и молодой силой. Увидев гостя, Михайлов резко поднялся со стула, поздоровался и снова сел к столу. Во всех его движениях сквозила ловкость и сноровка хорошо тренированного тела.
В машинном отделении гудели моторы, но в каюте было сравнительно тихо, только вибрирующее дрожание корпуса судна заставляло Михайлова сильно нажимать на перо, чтобы вывести ровную строчку. Письмо, которое он писал, начиналось словами: