Путь наверх
Шрифт:
— Волнуемся, а? Ты заходи ко мне почаще. Я-то думаю на несколько ночей перебраться на участок: отоспимся после закрытия Дона, — сказал Капков. Он тоже распахнул пошире свой рабочий ватник, в котором было удобно лазить по дамбам и пульповодам, и сильно потер ладонью большой выпуклый лоб, точно вспоминая что-то.
— Да-да, — сказал он, еще раз озабоченно оглядывая участок. — Подумай только, какая ответственность! Второго такого случая, может быть, за всю жизнь не будет. Я-то уж Шестой десяток разменял.
— Будет, будет! — сказал Михайлов, чувствуя, что и начальник участка, заслуженный гидротехник, отдавший этому делу
Мы спустились к Дону, еще ниже, следуя вдоль стальной «нитки» одного из пульповодов. Отсюда, с приподнятого правого берега, было особенно хорошо видно, как земляная дамба и каменные насыпи, подойдя к реке с обоих берегов, сдавили русло Дона. Река с шумом, бешено бурля, неслась через оставленную ей пока неширокую горловину. Еще свободная и сильная, ярясь, она тащила за собой камни и землю. По обоим берегам былого «тихого» Дона громоздились в небо горбатые массивы мостов, эстакад, строений. Земля здесь точно встала «дыбом», стремясь втиснуть реку в ложе искусственного каменистого ущелья.
Вот сюда и должен был экипаж Михайлова подвести свои пульповоды. Огромные жерла труб других земснарядов, похожие на длинные стволы тяжелых орудий, уже выдвигались на самый берег. Около моста через горловину, или, как говорили строители, «прорана в теле каменного банкета», то есть перехода в каменной насыпи, подступившей с обоих берегов к Дону, стоял белый домик с простой вывеской: «Командный пункт 4-го строительного района».
— Нет, вы только посмотрите, что делается! Артподготовка. Похоже, будет сражение, настоящее сражение, а? — не скрывая восхищения, сказал Михайлов. — А ведь, когда я сюда приехал, что тут было: лесок, озерцо, тишина, зайцы шмыгали в кустах, волчьи следы ребята видели, когда корчевали пни, а теперь… Сюда подтянем с десяток стволов, — продолжал он. — Я тоже буду нацеливаться в этом направлении.
— Виктор Иванович, времени у нас с тобой в обрез, — напомнил Капков. — Надо успеть закончить все приготовления.
— Успеем, успеем. Ну, и горячие будут денечки! — сказал Михайлов, влюбленным взглядом окидывая степные дали, голубеющий простор реки, к которому, казалось, уже придвигались, наступая на глубины строительного района, каменные банкеты и земляные насыпи, экскаваторы и земснаряды.
Дон идет через плотину
Приказ, изданный оперативным штабом стройки, — эта боевая диспозиция на покорение Дона — был передан во все строительные районы и конторы. Общий распорядок предстоящих работ требовал сначала отвести Дон от старого русла через подводящий канал на железобетонную плотину, расположенную примерно на километр левее старого течения реки. Затем нужно было пропустить воду в котлован, а от него по отводящему каналу в старое русло Дона. Так как Дон делал в этом месте небольшой поворот, русло его на протяжении нескольких километров как бы спрямлялось.
После пропуска воды через котлован расход и напор ее в старом русле значительно уменьшались. Это открывало возможность перегородить здесь реку каменным банкетом и затем замыть песчаной дамбой, которая и должна была соединить лево- и правобережные крылья тринадцатикилометровой земляной плотины.
Таким образом, река пропускалась через плотину еще задолго до окончания всей стройки, в меженный период, когда Дон можно было перекрыть с наименьшими затратами сил.
Инженер Горин подошел с указкой к большому плану гидроузла, висевшему на стене его кабинета в главной конторе гидромеханизации. Немногоречивый, спокойный, инженер был сегодня в приподнятом настроении, которое разделяли все его сотрудники.
Один из членов «старой гвардии гидромеханизаторов», участвовавших еще в сооружении канала имени Москвы, Горин много лет посвятил любимому делу. Оставив гидромеханизацию лишь в годы войны, когда он служил штурманом в авиации, Горин вернулся в «бюро гидромеханизации» ко времени восстановления Беломорско-Балтийского канала. Теперь он являлся одним из руководителей Главного управления гидромеханизации, оперативный штаб которого был перенесен из Москвы на Цимлянский гидроузел, в эту гигантскую экспериментальную лабораторию, школу кадров и новаторского опыта.
Земснаряды располагались на плане стройки широким, охватывающим все пространство фронтом. Горин резким полукружком очерчивал районы их сосредоточения, где группировались целые «эскадры» судов, и тут же длинными стрелками отмечал, словно прослеживая линии их магистральных пульповодов, — «направления главного удара».
На столе его непрерывно звонили телефоны. Горин принимал у диспетчера сводки с земснарядов левого и правого берегов. Везде кипела напряженная работа. В подводящем канале уже исчезла перемычка, «разобранная» судами № 301 и № 302. Два других мощных земснаряда подошли к перемычке отводящего канала, готовясь углубить и в нее свои разрыхлители. Инженер сообщил, что получено распоряжение оперативного штаба прекратить глубинный водоотлив. Это означало, что горизонт грунтовых вод начнет быстро подниматься, заливая дно котлована. Горин отдавал последние приказания, еще раз проверяя боевую готовность всех экипажей.
— Ну, что ж, будем брать вторую перемычку, — сказал он. — Дамбу уже так подрезали, что она еле дышит. Подождем, пока вода, пропущенная в котлован через плотину, не достигнет уровня реки. И тогда мы проколем ее.
— Да, мы готовы, совсем готовы, товарищ главный инженер строительства! — быстро доложил Горин, когда ему позвонили из оперативного штаба. — Нашему флоту земснарядов отданы все команды!
Однако звонки не прекращались. Звонили, еще и еще раз уточняя детали приказа, советуясь и просто поздравляя инженера с наступающим событием; звонили диспетчеры, прорабы, багеры и начальники земснарядов с далеких участков левобережной части плотины, завидуя своим соседям, которые были ближе к руслу Дона и могли воочию наблюдать предстоящее торжество.
Одетый по случаю праздничного дня в белый свежеотглаженный костюм, Горин часто поглядывал на часы, чтобы не опоздать на митинг в котловане. Он несколько раз поднимался и снова садился за стол, чтобы еще раз соединиться по телефону с участками и, скрывая волнение за нарочитой спокойной интонацией, передать теплые слова напутствия.
— Знаете, вышел я сегодня из дому, — неожиданно сказал Горин в короткой паузе между двумя звонками, — и первым делом взглянул на небо. Помните, ведь мы на фронте всегда по утрам смотрели на небо: летная ли погода, не помешает ли нам авиация врага. Вот я и поймал за хвост это ощущение. Денек-то у нас сегодня боевой!