Путь огня
Шрифт:
Спрыгнул. Шагнул, нависая и заставив отшатнуться.
– Сирота? – спросил, стискивая кулаки. Почему-то жалость мелюзги действовала на него словно яд. Внутри пекло, хотелось пойти, всыпать ремня или дать подзатыльник.
На лице девчонки промелькнула гамма сложных эмоций: от растерянности до опасения – угрозу в его голосе сложно было не заметить, но природное упрямство победило, и мелочь осталась на месте.
– Я тебя понимаю, – хлопнула ресницами, взгляд наполнился сочувствием, – у меня родители погибли, когда я была маленькой. Я их почти и не помню. Вот
– Ты не думай, – поправилась, хотя Аль и не пытался возражать, – он хороший, добрый. Просто, – голос упал до шепота, – меня не замечает. Но я все равно скучаю, даже по его молчанию.
Аль отстранился. Взгляд пустил в горизонт поверх стриженной макушки. Неожиданная исповедь проникла глубоко, расставив все по своим местам. Желание девчонки чего-то достичь, достучаться до впавшего в горе деда, побег из дома, где она была никому не нужна. Интересно, заметил бы дед, что внучка исчезла? Впрочем, слуги бы подняли тревогу. Сестра тогда все взяла на себя. Мол, устроила младшую в местную школу-пансион на побережье, а что на каникулы осталась, так дар проявил нестабильность, вот и решили понаблюдать.
– Ты не обязан торчать здесь, – выговаривала ему тогда целительница с таким видом, точно он стащил и разбил склянку с редким лекарством, – это твои каникулы. Я вполне могу за ней присмотреть.
– Для всех вы дальняя родственница, – возразил Аль, – и ваша опека лишь осложнит ей жизнь.
Целительница взглянула со злостью, вздохнула, пожевала губу. Нехотя согласилась.
– Хорошо, вернусь за три недели до семестра, но ты обещал, помнишь?
Он помнил, как мог забыть. Да и хватит ему последних трех недель каникул навестить бабушку на Земле, потискать двойняшек, погулять и отдохнуть.
– Или дело в другом, – мелочь наморщила лоб. Аль уже успел заметить, как смешно она это делает. Кончик носа вытягивается, брови устремляются друг к дружке, глаза темнеют.
– Тебя оставили, потому что ты не успеваешь с учебой? – вскинула на него потрясенный взгляд.
Аль опешил. Да она издевается?! Но нет, в желтых глазах читалась лишь жалость к его невысоким умственным способностям.
Аль услышал скрип собственных зубов. Неужели по нему не видно, что на дурака или тугодума он не похож? Если она сейчас это скажет…
– Бедненький, – протянула, заламывая руки девчонка, – не расстраивайся. Мне некоторые предметы тоже…
– Я здесь по собственному желанию. Взял дополнительный курс, – перебил, недоумевая – оправдываться-то зачем – Аль. И кому он это говорит? Но мелочь внимала так, словно перед ней вещал Девятиликий.
– Только не болтай, – предупредил.
– Нема, как пепел мертвеца, – с серьезным видом кивнула девчонка.
– И семья у меня нормальная. Мать, – помолчал. Не любил он обсуждать с чужими свою жизнь. Особенно эту ее часть.
– Умерла, когда меня рожала. Так что я совсем ее не помню. Но отец жив, – добавил быстро, пока буйная фантазия мелюзги не сделала его полным сиротой.
– И вторая мать у меня
Мелюзга закивала. Растеклась в улыбке, и нос поплыл по щекам, а в глазах искорками полыхнула радость. Аль не удержался, улыбнулся в ответ. Умеет девчонка заражать своими эмоции. У нее вообще все искренне, напоказ, без утайки – такому веришь. Пацаны и те клюнули, позволив помочь с кражей в столовой.
– Ты… – начала было говорить, но ее перебил мужской голос.
– Вот ты куда забрался, Шестой. А я тебя по всей академии ищу.
Аль поморщился. Выругался про себя. Как не вовремя-то.
Оборачиваться не стал. Взгляд прикипел к побледневшему лицу девчонку, к расширившимся в ужасе глазам, к зашевелившимся без звука губам.
Хрустнула ветка под ногами. Девчонка испуганно – точно ее убивать пришли – подскочила и рванула прочь, Аль лишь мазнул рукой по плечу, пытаясь остановить. С досадой проследил за скрывшейся в кустах фигурой. Вот надумает себе всяких гадостей. Придется потом идти искать. Но броситься прямо сейчас нельзя. Дядя Кайлес мигом насторожится, еще хуже – ему станет любопытно, а против его любопытства даже Третий пасует.
– Так это и есть причина твоего затворничества? – проговорил вместо приветствия дядя, подходя ближе.
Аль кивнул. Принял скучающий вид. Сунул руки в карманы брюк. Попытался скрыть беспокойство за улыбкой, нервно гадая, что именно успел разглядеть и услышать дядя.
– А девчонка – огонь, – заметил Кайлес, взглянул с насмешкой, совершенно не обманувшись видом Шестого.
Сердце Аля пропустило удар – понял-таки. Лицо обдало жаром, и страх засосал под ложечкой. Не за себя. За дуреху.
– Артефакт на ней занятный, – проговорил медленно, морща лоб, дядя, – что-то из старой школы. Почерк знакомый, но вот чей, – досадливо щелкнул пальцами.
– Лорда Тигрельского, – произнес Аль глухо. Отвернулся, посмотрел на небо. Внутри недовольство мешалось с облегчением – нести ношу обмана в одиночку оказалось непросто.
– Точно, – обрадованно выдохнул Кайлес, – его рука. Давно не встречал, вот и не признал сразу.
Помолчал, обдумывая ситуацию.
– Так значит, я имел честь видеть младшую внучку его светлости? Хм, занятно. Лорд вышел из ума и решил сделать из внучки наследника? Выдать за парня?
Аль замотал головой.
– Нет? То есть эта прыткость обманывает не только академию, короля и всю нашу семью, но и родного деда?
Кайлес с азартным изумлением посмотрел на потупившегося парня, на дернувшееся в раздражении плечо.
– Перспективная девица, – пробормотал потрясенно.
Прищурился. Спросил с веселым подозрением:
– А ты случаем не влюбился в нее, кузен?
– Дядя! – негодующе выдохнул Аль, ощущая, как полыхнуло от бросившегося жара лицо. Кончики ушей запекло. При мысли: он и мелюзга, которая иначе, чем прилипшим листом не воспринималась, внутри всколыхнулось возмущение. И вообще все эти взрослые штучки: поцелуйчики, обнимашки – фу-у-у, мерзость.