Путь олигарха
Шрифт:
– Вера Феликсовна, мы должны фирме…как ее…подскажите…– обратился Виталий Семенович к фирмачу и, получив ответ, продолжал: – фирме «Главовощсервис»?
– Да, должны,– с деловой определенностью, но без тени вины и безнадеги ответила Вера Феликсовна, и ее спокойный, уравновешенный тон еще больше успокоил и обрадовал директора. Казалось, Тоцкая знает выход из положения, и это вселяло надежду не только в данном случае. А заместитель продолжала: – Задолженность в пределах семидесяти тысяч долларов, точно сейчас не помню.Но здесь есть некоторые юридические вопросы: дело в том, что эта фирма – не прямой хозяин оборудования. В настоящее время проблема вроде бы снята, но
– Ну вот, я же помню, что были проблемы по вашей фирме, – обрадовался Виталий Семенович.– Так что, ребята, вы оружием раньше времени не бряцайте. Давайте договоримся: завтра с утра будут главный бухгалтер, начальник юротдела, я, Вера Феликсовна, и где-то в районе 11часов мы комплексно обсудим этот вопрос. Устроит вас такой вариант?– Виталий Семенович уже полностью владел ситуацией и смотрел на киевлянина несколько снисходительно. Тот молча кивнул головой.– А теперь, Вера Феликсовна, организуйте гостям обед, ночлег, досуг и так далее. А у меня еще много другой работы.
В это время в кабинет зашел и начальник службы безопасности комбината Сидоренко Александр Захарович – армейский полковник в отставке, лет сорока пяти, черноволосый, чуть выше среднего роста, с мужественным, суровым лицом аскета.
– Виталий Семенович, все в порядке?– спросил он, покосившись на сидящих за столом киевлян.
– Все в порядке, Александр Захарович, – с нажимом на каждое слово сказал директор.– Вы останьтесь, все остальные свободны.
Выходя из кабинета, фирмач размышлял, как поступить дальше. Наездом вопрос решить не удалось. Теперь надо было подумать о собственной безопасности. Провинция есть провинция, тут у них свои правила, тоже стреляют, будь здоров. Тихо уберут – и кто там будет разбираться что и как. Не проще ли под удобным предлогом возвратиться к машине и дать ноги? Но тогда прощай денежки, а без них ухлопают уже в Киеве.
Нет, надо здесь спасать ситуацию. С запугиванием директора они перегнули. Он не из пугливых, и то, что они разошлись добром, еще ни о чем не говорит, неизвестно, как директор отнесется к случившемуся, не зря оставил у себя какого-то начальничка, видно сразу, что из военных. Губернатор, хоть и надувает щеки, но в настоящее время мало что решает в денежных вопросах. Директор весьма прохладно отнесся к его требованию. Ладно, попробуем быть паиньками.
Вера Феликсовна распорядилась, как положено. Гостей накормили до отвала, напоили, машину поставили в отдельный бокс, ключ от него отдали водителю, чтоб любители поживиться, которые есть везде, не поснимали дорогие импортные запчасти.
Приезжим выделили три номера в заводской гостинице. Олег Владимирович, прощаясь с Тоцкой, на всякий случай предложил поужинать в его номере, на что она, кокетливо улыбнулась и сказала, что еще не пришло время ужинать при свечах, а сейчас их ждет директорский катер и прогулка по Днепру. «А завтра зайдите ко мне на часик раньше, побеседуем»,– добавила она со значением. На том они и разошлись ко взаимному удовлетворению.
Войдя в свой номер, киевлянин был удивлен здешним сервисом: импортный холодильник, цветной телевизор последней модели, сантехника высшего класса, толстые шерстяные ковры на полу, картины, видимо, местных мастеров, но очень хорошего уровня – такое и в столичных отелях не всегда встретишь, а уж о всяких местечковых гостиницах и говорить нечего – везде развал и запустение. Тут же через две комнаты – плавательный бассейн с чистейшей голубоватой водой. « Живут же люди,– с некоторой завистью подумал Скляр,–и все за государственный счет. А у тебя жизнь то и дело на кону: сегодня ты пан – завтра пропал».
Олег Владимирович быстро переоделся в спортивный костюм, сунул в карман золотую цепь,– носить ее уже не было смысла, но и оставлять в чужом номере опасно – подождал своих, тоже одетых по-людски, и вслед за провожатым пошел на причал, где их ожидал белоснежный катер-красавец, который заводчане называли адмиральским.
Потом была изумительная, освежающая прогулка по Днепру с его чудесными затоками и заливчиками, вербами и осокорами над водой, белыми лилиями и кувшинками, пением непуганных птиц и их плавающими выводками, а еще были шашлыки, уха из осетрины, каховский коньяк из тех, что делают для себя, первые арбузы, персики с кулак величиной и соком, который течет при малейшем прикосновении губ; рыбец и тарань с густым оранжевым жиром.
О деле старались не говорить, хотя для понтов Скляр все-таки ввернул в разговор несколько известных киевских имен. Все пропустили это вроде бы мимо ушей. В общем, в гостиницу Олег Владимирович со товарищи попал в одиннадцатом часу ночи. На этаже их встретила ночная дежурная – молодая женщина лет тридцати с гладко причесанными русыми волосами, собранными сзади в большой жгут, с чистой, свежей кожей, с носиком уточкой. с легкой сутулостью неуверенного, робкого человека, с грустным, можно даже сказать печальным лицом, и большими серыми, глубокими глазами. В ней не было бойкости и уверенности давно работающего здесь человека, чем отличаются профессиональные горничные в городских гостиницах.
– Погуляли,– то ли спросила, то ли подтвердила с неловкой улыбкой женщина,– правда, хорошо у нас?
– Отлично, – согласился Олег Владимирович, останавливая на ней долгий взгляд пьяного мужчины.
Женщина, смутившись, отвела глаза.
– Что-то не так? – спросила она, глядя в сторону.
– Все так, все нормалек,– поспешил заверить ее Скляр, продолжая ее рассматривать и хмельно прикидывая, под каким предлогом пригласить ее в номер. Он был, конечно, пьян, но все равно очарование этой женщины его удивило и сразило. Была в ней особенная приятная скромность, подкупающая незащищенность семейной неизбалованной женщины, тихая, неброская миловидность и задушевность.
Скляру было немного за тридцать, но и он уже не раз встречал людей, к которым чувствуешь невольное, необъяснимое расположение, будь то старушка, вся белая, но с добрым, светлым лицом или зрелый мужчина с лучиками морщин у глаз, или молодой парень в обаянии своей молодости и внутренней чистоты, или девушка, с которой достаточно переброситься парой слов, чтобы от общения с ней осталось теплое чувство и желание еще раз встретиться.
То же самое почувствовал Скляр к этой незнакомке. Но к этому добавилось дикое, необузданное желание ласкать, тискать, обладать ею, непонятное даже ему самому. Может, здесь сказалось десятилетие его неосознанных поисков единственной своей женщины, с которой можно было бы легко и просто жить. То, что он был женат, ничего не решало.
И вот, кажется, перед ним стояла она – определенно она. «Наверно, с коньяком переборщил», – подумал про себя Скляр насчет своих мыслей и ощущений, а вслух спросил:
– У вас минералка есть?
– К сожалению, нет, – застенчиво и виновато ответила дежурная, которой было строго приказано максимально удовлетворять запросы очень ценных для комбината постояльцев.– Могу вам водички холодной принести, родниковой. Нам специально привозят. А буфет уже не работает. Как я, глупая, не предусмотрела,– сказала она с искренней досадой.