Путь отважных
Шрифт:
— Доброго здоровья, Фомич, — сказал Цибульский. — Забрёл папироску выкурить.
— Кури, сделай милость. Трошка, куда плевку задевал? У меня золото стынет!
Трошка протянул кусок плевки — специально изготовленной оболочки кишок быка.
— Прокладывай! — И Гордей Фомич взял щипцами листки горячего золота.
Трошка начал прокладывать между ними плевку. Остро запахло палёными кишками.
Цибульский сидит, покуривает. От жёсткого крахмального воротничка у него на шее розовая полоска.
«Мальчишек приметил, поэтому и зашёл», — думает Гордей Фомич.
Он отжимает золото под прессом. Запах палёных кишок усиливается.
— Вот бы часовне в Казаровке купол позолотить, — говорит Цибульский.
— Золото не моё, немецкое, — отвечает Гордей Фомич.
— Понимаю, — кивает Цибульский.
— Трошка, плита ещё горячая?
— С утра как разогнал, аж красная!
— Поставь золото сушиться и приготовь камень — плющить будем.
— Камень готов.
— Ладно, отдыхай.
Гордей Фомич вытер тряпкой руки. Потом достал из кармана фартука папироску и подсел к Цибульскому.
«Мальчишек, очевидно, всё-таки приметил», — не перестаёт думать Гордей Фомич.
Медленно разминает пальцами папироску. Закуривает.
«Ну что ж, повернём тогда дело по-иному…»
— Есть у меня, Цибульский, к тебе просьбочка.
— Слушаю, Фомич.
— Личного порядка. Мальчишки тут у меня…
Кинь слово капитану Дитмару, чтобы их до Ростова в попутном эшелоне довезли.
— А что за мальчишки? — быстро спросил Цибульский.
«Ну конечно, приметил!»
— Родня из Тирасполя. Надо к свояченице доставить. А не то пропадут.
— Ты и сам, Фомич, на хорошем счету у Дитмара, — уклончиво ответил Цибульский, повертел в манжете полтины.
— А ты язык понимаешь. Легче договориться.
— А чего у себя их не оставишь?
— Куда мне детей выхаживать.
— Эшелон военный… просить надо.
— Я приплачу.
— Что сегодня деньги, завтра — бумажки, мусор. — И Цибульский насторожённо покосился на Трошку.
Лутавин перехватил взгляд Цибульского.
— Трошка, я же сказал тебе — отдыхай.
Трошка вышел из мастерской.
— А я не бумажками. У меня отходы имеются, производственные.
Цибульский прищурился, вытянул губы трубочкой, потом удовлетворённо кивнул:
— Устрою. В Ростов, значит?
— Да. В Ростов.
В немецком эшелоне
В немецком эшелоне мальчишки провели сутки.
Эшелон был составлен из вагонов ремонтной мастерской танковой армии, зашифрованной буквами AW.
Начальник мастерской низенький лысый герр Клинке позволил
Шура и Витя обрадовались — в тамбуре ещё лучше, чем в вагоне: всё будут одни, а не с немцами.
На прощание Гордей Фомич подмигнул мальчишкам. Мальчишки тоже подмигнули и улыбнулись.
Эшелон был покрыт камуфляжем — серыми полосами. В крышах вагонов пробиты круглые окна для зенитных пулемётов. Впереди паровоза, тоже полосатого, прицеплены две пустые платформы: если на путях окажется мина, то, как считал герр Клинке, первыми взорвутся платформы, а не паровоз.
На остановках, когда брали уголь или воду, в тамбуре последнего вагона появлялся Posten (часовой).
Он садился на ступеньки, ставил карабин между коленями и негромко насвистывал одну и ту же песню, постукивая руками по прикладу карабина.
При виде герра Клинке Posten виновато вскакивал и прижимал карабин к ноге.
Начальник мастерской долго смотрел на часового, покачивал головой и уходил.
После этого часовой уже не садился на ступеньки и не насвистывал свою песню.
Как-то на остановке герр Клинке подозвал пальцем Витю и Шуру и велел мальчикам войти в вагон.
В вагоне были сложены части танков и бронемашин, валялись тросы, цепи, шестерни, пустые банки из-под масла.
В железном корыте мокли в керосине закопчённые старые пружины, муфты, прокладки, шайбы.
Герр Клинке показал, что всё это следует вымыть и протереть ветошью.
Мальчишки подчинились. Всё вымыли и протёрли ветошью.
Тогда начальник мастерской заставил фильтровать масло.
Шура хотел где-нибудь на станции набрать в карманы мелкой щебёнки и подсыпать в бочку с маслом, но Posten внимательно следил за мальчишками и не разрешал никуда отлучаться от эшелона. Очевидно, ему это поручили.
Пришлось смириться и работать.
Витю и Шуру утешало лишь чувство, что в эшелоне им проще всего попасть в Ростов. Да и Витина нога окончательно подживёт, и он тогда вновь сможет «шагать, что твоя пехота».
Переправа
Ростов остался позади.
Путь преградила река Кубань, полноводная, сильная.
Свои близко! Они на противоположном берегу. Но как к ним переправиться?
Два дня мальчишки бродили в камышах, искали лодку.
Натолкнуться на немцев теперь было особенно рискованно: здесь линия фронта и никакими разговорами не отделаешься.
Наконец в сарае при доме бакенщика нашли маленькую плоскодонку.
Ночью плоскодонку подтащили к берегу и спустили на воду.
Витя снял рубаху и остался в майке. Рубаху он разорвал и обмотал ею вёсла, чтобы не плескались. Поплыли.